Легенда о волке
Шрифт:
– Ты ничего не понимаешь! Что вы наделали, - Уильям тяжело опустился на стул и стал выглядеть на все свои годы, даже старше.
– Я знаю, что ты ничего не знала, но Вольфганг? Зачем? – Уильям застонал как от боли.
– Только не это! Боже, только не это!
– Что такого страшного мы сотворили? – Эра испугалась, видя отчаяние на лице Уильяма.
– Вы все погубили, теперь надежды нет.
Уильям вышел из дома, давая возможность
Эра позвала Уильяма и разрезала вчерашний пирог, положив огромный кусок на его тарелку, в чашки разлила чай и пригласила его за стол.
– Дедушка, - услышали они с порога.
– А ты, что здесь делаешь?
– воскликнул Вольф, обнимая старика.
Вольфганг перевел взгляд на Эру, и Уильяма чуть не ослепила любовь, которая светилась в глазах детей, и хоть они даже не прикоснулись друг к другу, можно было ощутить вибрации исходившие от них.
Эра без слов поставила перед возлюбленным кусок пирога и чай, больше всего на свете ей хотелось оказаться с ним наедине и снова ощутить его глубоко внутри себя. Вольфганг казалось, читал ее мысли, и увидев его ответный страстный взгляд Эра покраснела, опустив голову, но от проницательного старика ничего не ускользнуло.
Бедные дети! Сколько же горя вы еще предстоит испытать! Спаси и сохрани их бессмертные души.
– Девочка, ты бы не могла оставить нас с внуком на некоторое время одних?
– Конечно, – согласилась она.
Эре очень не хотелось оставлять их, чутье подсказывало ей, что сейчас должен был произойти очень важный разговор. Но она послушно вышла из дома, уважая просьбу деда.
– О чем ты хотел поговорить?
– насторожился Вольф.
– Ну, во-первых, как ты себя чувствуешь? – молодой лорд облегченно вздохнул.
– Отлично! Раны зажили, хоть и ноют при дожде.
– Эра хорошо о тебе позаботилась.
– Да, она моя волшебница, - Вольф улыбнулся своим мыслям.
– Она необыкновенная, правда?
– Вы занимались любовью, - неожиданно спросил дед, лицо Вольфа стало суровым.
– Это тебя не касается!
– Еще как касается, - стукнул кулаком по столу Уильям.
– Ты ведь знаешь, ровно через тридцать дней когда первые лучи прорежут небо, ты умрешь! Неужели это того стоило?
– Да! Да! Стоило! Я готов умирать сотни раз, лишь бы снова прикоснутся к ней! Эта ночь была единственной за десять лет, когда я был счастлив! Я ни о чем не жалею, ни о чем!
– А ей ты сказал? – устало спросил Ульям.
– Что будет с ней, когда она поймет, что отдавшись, обрекла тебя на смерть! Ты подумал, как она будет жить с этим?
Вольфганг
– Я все решил. Я пойду на пир в замок и убью Манфреда и его никчемного сынишку, избавив всех от их черных душ. А Эра еще молодая, она сможет обрести любовь.
– Но как же ты, ведь проклятие можно снять, - закричал Уильям.
– Как?
– Я так и не смог понять, но если бы у нас было больше времени, я бы…
– Прошло десять лет и если даже ты мудрейший человек, не смог понять в чем тайна, то никто не сможет.
– Но…- плечи старца поникли, а глаза потускнели.
– Дедушка, - Уильям стал перед ним на колени. – Я умру счастливым, понимаешь? А скоро, я покончу с этим змеиным кублом!
– А Эра? Что ты скажешь ей? – Вольф заколебался.
– Ты объяснишь ей, когда меня не станет! Но для начала нужно не позволить ей выйти из этого дома, пока все не закончится.
– Ты должен знать, что Манфред, что-то задумал? Мое сердце чует это. По замку поползли слухи, что Маркус объявит наследника.
– Только им не будет никто из рода Кан, - уверенно проговорил Вольф.
– Я не допущу этого!
– И чего же ты не допустишь? – спросила Эра, входя в дом.
– Чтобы Уильям один добирался по темноте домой, - выкрутился Вольфганг.
– Я провожу его, - Вольфганг предостерегающе посмотрел на деда.
Тот без колебаний поцеловал Эру в щечку и вышел из дома.
– Я скоро вернусь, милая, - прошептал Вольф.
– Только выведу старика из леса, а то вдруг заблудится.
– Я буду ждать.
Вольфганг ушел, но Эра знала, он вернется быстро, ведь это их ждала ночь любви, одна из немногих перед смертельной опасностью в замке. Вольф и в правду словно летел над землей и запыхавшись ворвался в их прибежище, едва увидев Эру, он припал к ее губам. В его поцелуе была какая-то яростное отчаяние, Вольф никак не мог насладиться ею, и он мог бы поклясться, что до конца жизни ему б не хватило на это времени. И ее тело, льнущее к нему, губы, горящие таким же желанием. Как ему будет трудно покидать ее! Как же ему будет не хватать объятий любимой, биение ее сердца, как раскрывается ее бедра на встречу его собственным!
Эра говорила о любви, только не словами, а своим телом, ее руки порхали над возлюбленным, пальцы ласкали грудь и спину. Вольфганг позволил ей опрокинуть себя на спину, а Эра словно лесная фея с распушенными волосами вспыхивающие красным огнем в пламени очага, исторгала из его груди стоны наслаждения. Вот ее губы сомкнулись на его маленьком соске, и его пронзила сладостная дрожь, маленький язычок обвел другой, заставив и его испытать наслаждения. Ее губы покрывали всю грудь легкими поцелуями.