Легенда о Вращающемся Замке
Шрифт:
– Это что же такое получается, - поинтересовался Дэрри, утирая губы рукавом, - это мне теперь спасать мир?
Глава десятая
Утром пошел дождь. Противный и накрапывающий, он начался где-то за час до рассвета, и вырвал Гледерика из и без того тяжелого и муторного сна. Юноша тревожно заворочался под плащом, которым накрывался, лежа на земле возле остывшего давно костра. Холодные капли напрочь промочили тонкую ткань, Дэрри два раза оглушительно чихнул и сел. Лагерь еще спал, не считая часовых, но Дэрри
– Глен! Эй, Глен! Очнись!
Потомок благородного графского рода пробормотал невнятное ругательство и нехотя разлепил глаза:
– Чего вам, ваше высочество?
– Будешь так меня называть - кулаком под ребра тресну, - посулил Дэрри.
– Какие мы стали грозные, лорд Кардан, - пробормотал Гленан Кэбри, в свою очередь широко зевая.
– Зачем ты меня будишь?
– Выходить уже скоро. Да и мне скучно, - сказал Дэрри с наглостью, а сам меж тем подумал, что ему скорее муторно и страшно, чем скучно. Ему снились кошмары. Падающий замертво Гэрис. Окруженная живыми тенями волшебница. Еще Дэрри видел в своем сне башни Вращающегося Замка - и эти башни в самом деле медленно оборачивались вокруг своей оси, каждая в своем собственном странном ритме, а из высоких окон рвалась наружу ослепительная темнота.
Жуткие сны. Да и вообще, очень сложно было нормально выспаться, помня, что в какой-то миле от лагеря угрюмой громадой высится Каэр Сейнт.
– Гленан, скажи, чего у меня башка так болит?
– поинтересовался Гледерик жалобно.
– Сложно сказать, - графский отпрыск сел и принялся рыться в походной сумке, доставая из нее скудный завтрак.
– Солонину и сыр будешь?
– И хлебушка, пожалуйста, - сказал Дэрри вежливо.
– На здоровье. Я не знаю, Гледерик, почему у тебя так болит голова, - признался Гленан с набитым ртом.
– Может, все дело во вчерашнем бренди?
– Мы пили вино, - отвечал Дэрри с достоинством.
– Уж это я хорошо помню.
– Да, а потом лорд Эдвард сказал, что негоже так рано завершать тризну по погибшим товарищам, Остромир его поддержал, и они достали очень недурный бренди. Это ты припоминаешь?
– Очень смутно, - признался Гледерик, жуя завтрак. Чувствовал он себя скверно, а перспективы грядущего путешествия не отзывались в его душе ничем, помимо вяжущей, изматывающей головной боли.
– Почему все это время ты молчал про свое происхождение?
– спросил в очередной раз Гленан. Кажется, эта тема до крайности его занимала.
– Как вообще вышло, что ты потомок иберленских королей?
– Ну как вышло. Как у всех выходит. Брат короля Эларта в молодости много странствовал по восточным землям. Завернул в наши края, встретил мою прапрабабку, сделал ей ребенка. А вскоре после этого его убили, насколько я понимаю. Враги напали на королевство, король Эларт выступил против них и тоже погиб. Мой прадед Торбин рос без отца.
– И он даже не пытался приехать в Иберлен и предъявить права на корону?
– Попытался бы он, - сказал Дэрри мрачно.
– Тамошние лорды отдали трон Бердарету Ретвальду. Потому что Бердарет был колдуном и разгромил захватчиков. В корону он вцепился всеми руками, и аристократия его поддержала. Если бы прадед туда приехал, ему бы просто срубили голову, вот и все.
– Так чем твой прадед занимался всю жизнь?
– не отставал Гленан.
– А чем мы с тобой сейчас занимаемся? Ездил с места на места и воевал. Как всякий солдат удачи. Даже за Полуденным морем странствовал. А в старости купил себе ферму и зажил с молодой женой. Там и умер. Сын его, мой дед, тоже понаемничал одно время по молодости, а потом плюнул на это, и торговал то селедкой, то хлебом, то чем придется.
– Подсчитывать барыши да заключать контракты - это разве жизнь? Жизнь там, - он махнул рукой на восток, - и там, - махнул на запад, - а не среди бумаг и чернил.
– И ты сбежал из дома.
– Точно. Сбежал, и вот теперь я здесь.
– Что думаешь делать дальше?
– осведомился Гленан тихо, внимательно разглядывая Гледерика.
– Как что? Поеду на восток. Сделаю так, чтоб эта чокнутая девица не превратилась во вторую богиню войны Морриган, или в кого она там жаждет превратиться.
– Я не про это, - уточнил Гленан.
– Не про наши ближайшие перспективы. А про то, что будет потом.
– А потом будем есть суп с котом здоровой деревянной ложкой. Я не желаю разговаривать сейчас про такие вещи, - ответил Дэрри более резко, чем собирался сам.
Гледерик и в самом деле не знал, что будет делать потом, если им удастся остановить Кэран. Он хорошо понимал, что не может просто так заявиться на родину предков и с порога сказать: "привет, ребята, я ваш король, а ну живо отдавайте мне скипетр и корону". Голову ему, конечно, за такое едва ли отрубят - просто со смехом прогонят взашей. Кто поверит бездомному бродяге, даже если тот начнет всем доказывать, что он наследник престола? Все было настолько смутно и неопределенно, что даже думать на эту тему пока не имело ни малейшего смысла. Дэрри сбежал из дома в тот момент, когда понял окончательно, что не может слушать бесконечные россказни отца, все вот эти "у нас были земли и замки, и мы были настоящими владыками в далекой, далекой стране" - и ничего не делать для того, чтобы эту страну вернуть. Он просто собрался и ушел. Чтобы сделать хоть что-то. Хотя и не понимал, что тут можно сделать.
Иберлен был одним из самых великих и древних Срединных королевств. История его уходила в глубины веков. Именно там люди столкнулись с фэйри, с колдуном по прозвищу Повелитель Бурь, что возглавил эльфов и повел их в поход против человечества - и победили его.
Именно там собирался Конклав - совет, на котором чародеи великих родов обменивались знаниями и решали, как лучше им управляться с миром. Потом случилась Война Пламени, и от башни, где заседал Конклав, остались лишь обугленные камни. Но уцелел королевский род Карданов, как выжили и Айтверны - эльфийские лорды, что, подобно Фэринтайнам, некогда приняли сторону человечества. Они сообща правили Иберленом вплоть до последнего столетия, когда в урагане новой войны прямая ветвь Карданов не иссякла.
Тогда, незваный, и пришел он - тот, кого отец Гледерика называл вором. Бердарет Ретвальд. Чародей, явившийся из неведомых стран. Вышедший из тьмы - и заявивший, что одолеет армию империи Тарагон, обрушившуюся на Иберленское королевство. Взамен Ретвальд потребовал себе королевский венец, и лорды отдали ему серебряный трон Карданов. Даже герцог Радлер Айтверн, в чьих жилах равно текла кровь эльфийских владык и иберленских королей, преклонил перед чужаком колено.
Отец все пил, не просыхая. Твердил эту историю каждый вечер, как был особенно хорош - и в его глазах волком выла тоска. "Чужак похитил наш трон, - говорил он маленькому Гледерику, - и теперь им распоряжаются его отродья. А мы остались здесь, никому не ведомые и никому не нужные". Дэрри смотрел на родителя - и видел человека, что мог бы носить королевский бархат вместо темного купеческого сукна. Видел человека, что сидел бы со скипетром в замке и решал судьбы народов, а вместо этого прозябает в безвестности.