Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.

Мартьянов Андрей Леонидович

заказ на серию из восьмидесяти семи самолетов. 11 августа полетел прототип. Турель на

него еще не установили, вес турели компенсировали балластом. Полет прошел успешно...

и снова начались задержки. В тридцать восьмом самолет еще не полетел. Хотя было уже

пора. Поставили более мощный мотор, что вызвало новые переделки.

— Это уж как обычно, — вздохнул Вася.

— Осенью тридцать девятого провели сравнение «Дефианта» с «Харрикейном», —

Гастингс глянул на небо, как будто рассчитывал увидеть

там оба этих самолета. —

Учебный воздушный бой сразу показал: «Харрикейн» бьет «Дефиант». Следовательно,

побьет его и Bf.109. Не сразу, а когда немец очухается и поймет, какая перед ним машина.

В первое мгновение сработает фактор неожиданности.

— Это английская теория? — прищурился Вася.

— И английская практика, — сказал Гастингс. — Все подтвердилось в бою. Кстати,

выяснилось еще одно: если мы хотим, чтобы «Дефиант» работал на полную катушку,

необходимо тесное взаимодействие летчика и стрелка. Так сказать, единый организм из

двух человек и одной машины. Но в любом случае в маневренном воздушном бою шансов

у «Дефианта» практически нет.

— Слушайте, но как англичане вообще решились выпустить подобную машину против

Люфтваффе? — не выдержал Вася. — Вы же все знали заранее, еще в тридцать девятом!

— Этот самолет был технологичен — его можно было выпускать в больших количествах,

причем не требовалось много квалифицированных рабочих, — объяснил Гастингс. — И я

уже говорил: предполагалось, что он будет работать в паре с «Харрикейнами». Кстати,

поначалу «Дефиант» добился неплохих результатов. 20 марта 1940 года «Дефианты»

отправились на базу Уиттеринг, а оттуда — в Даксфорд. 12 мая они сбили Ju.88. Первый

успех «Дефианта»!

— Недолгий, — угрюмо вставил дракон. И пояснил: — Ну, я кое-что повидал... Кажется,

помню эту историю.

— И что вы помните, сэр? — вскинулся Гастингс.

— Немцы принимали «Дефиант» за «Харрикейн» и пытались атаковать сзади. И

немедленно попадали под огонь счетверенных пулеметных установок. У берегов

Голландии «Дефианты» сбили сразу четыре «Юнкерса», а потом столкнулись с Bf.109E —

и все самые мрачные опасения подтвердились. Пять из шести английских самолетиков

были уничтожены, — поведал дракон. — Немцы быстро учатся: буквально через

несколько дней они уже атаковали «Дефианты» в лоб или снизу сзади из «мертвой»

зоны... Все повторилось во время эвакуации Дюнкерка. Это был звездный час

«Дефиантов». Немцы принимали их за «Харрикейны» и действовали соответственно, а

«Дефианты» этим пользовались. В результате посбивали кучу немецких самолетов.

Англичане пишут, что их было тридцать семь, немцы признают только четырнадцать.

Истина, как говорится, где-то рядом.

— Примерно так, да, — нехотя согласился

Гастингс. — В маневренном бою «Дефиант»

имел шанс только в том случае, если набрасывался на одиночный, отставший «Мессер». И

очень скоро эти самолеты стали использоваться в роли ночных истребителей — ночь

покрывала их недостатки, а потом и в роли спасателей на море. Правда, тоже недолго: в

сорок втором их уже заменили на «Спитфайры».

— Сейчас сохранились? — спросил Вася.

— Один экземпляр — в музее королевских ВВС, — ответил Гастингс.

— Конечно, вы навещаете своего «родственника»? — подсказал дракон.

Гастингс и бровью не повел.

— А как же, — ответил он. — На Рождество — обязательно.

59. «Летучая учителка»

Франсуа Ларош покосился на Уилберфорса Гастингса. Оба они держали под ручки

фройляйн Брунгильду и за ее спиной обменивались сердитыми взглядами. Соперничество

Англии и Франции никогда не прекращалось.

Фройляйн Брунгильда, возможно, подозревала об этих взглядах, которыми украдкой

обменивались оба летчика. Но не придавала им слишком большого значения.

— Мадемуазель Брунгильда изумительно шарман рассказывает об авиатрисах, —

сообщил Ларош тоном, который заставлял флайт-лейтенанта понять: у французского

летчика с очаровательной фройляйн давние, пусть и строго платонические, отношения.

Но Уилберфорс Гастингс с хладнокровием истинного англичанина лишь пожал плечами и

молвил:

— Оу. Но это же естественно. В начале двадцатого века авиация была для юных леди

самой верной дорогой к эмансипации. Не так ли?

— Смотря для кого, — сказала Брунгильда. — Большинство действительно летали ради

полетов. А начинали — потому что желали доказать: в мире техники женщины могут

добиться таких же успехов, что и мужчины, и даже превзойти их.

— Я же говорил, — одними губами произнес Гастингс.

— С другой стороны, взять такую изумительную «звезду» авиации раннего периода, как

Кэтрин Стинсон, — продолжала фройляйн Шнапс самозабвенно. — Вовсе не авиация и не

эмансипация были ее первоначальной целью. Видите ли, ей нужны были деньги. Она

хотела учиться музыке, и не в Америке, а в Европе. И пришла к выводу, что проще всего

заработать большую сумму, выступая на авиационных шоу.

— Очень необычный ход мысли для молодой девушки, — заметил Гастингс.