Легенды авиаторов. Игровые сказки-2.
Шрифт:
добились немалых успехов...
— Ну, завел, — прошептал Вася, глядя, как лопаются пузырьки в бокале.
— Каждый может высказаться! — заключил Штюльпнагель. Он высморкался и сел.
Встал Вася.
— Буду краток, — заговорил младший лейтенант. — На танке у меня, наверное, лучше
получалось... Здесь я падаю часто. Ну, не так уж часто, но...
— Садись уж! — махнул ему Герман Вольф. — Падает он часто... Лично я рад, что ты с
нами, Вася. Вот и все. И что все вы — тоже, — он обвел рукой
Брунгильда вскочила, как будто ее подтолкнула пружина.
— Самолеты раскрыли перед девушками небо! — выпалила она. — И мы можем теперь на
равных с мужчинами летать, сражаться... узнавать новую технику! Вот за что я люблю
наш авиаторский сервер!
— Я с вами недавно, — заговорил Уилберфорс Гастингс, — но могу сказать, что получаю
большое удовольствие от такого приятного общества... Кстати, Ларош, не могли бы вы
мне еще налить? Как-то оно само успело выпиться, пока я слушал речи...
Франсуа Ларош встал и произнес:
— У меня есть мечта, господа. Я хочу полетать на триплане Фоккера. Предлагаю выпить
за новый опыт в новом году!
— Но какой смысл в этом триплане, когда есть более совершенные самолеты? —
сморщился Вольф.
— А мне любопытно! — отрезал Франсуа.
Горыныч деликатно откашлялся, наполнив помещение извивающимися искорками.
— Мои дорогие человекообразные друзья! — произнес змей. — Гхм. Я хотел сказать —
дорогие люди! Нет ничего дороже нашего летного братства. Помните это и дорожите им.
— Он уронил огромную слезу, сверкнувшую в свете разноцветных фонариков. — Да
здравствуют самолеты! Да здравствуют летчики!
Зазвенели бокалы.
Горыныч осторожно убрал голову из комнаты, и скоро в окнах вспыхнул ослепительный
огненный салют.
54. «Кудряшка» Снук
— Скажите, фройляйн Шнапс, как вы собираетесь праздновать Рождество? — спросил
Герман Вольф.
Брунгильда задумалась.
— Это ведь мое первое Рождество, — сказала она наконец. — Даже и не знаю... Наверное,
в офицерском клубе будет что-то вроде Рождественского бала. Зиночка украсит елку, а
товарищ младший лейтенант Вася, конечно же, водрузит на верхушку ели здоровенную
красную звезду... Будет оркестр, Grossmutter Гарпина приготовит какой-нибудь
особенный Russische Salat, который in Russland почему-то называют «оливье»...
— Звучит заманчиво, — согласился Вольф.
—
протяжении
нескольких
лет
присылала
своим
домашним
поздравительные
рождественские открытки. То есть, я хочу сказать — рождественские фотографии. Точнее,
она присылала свои снимки, на которых она стояла в летной форме возле самолета, и
сверху надписывала: MERRY CHRISTMAS. Это было очень мило...
— Наверное, она и сама была милая, — полуутвердительно произнес Герман Вольф.
— Разумеется, — пожала плечами Брунгильда. — Почти все авиатрисы были писаные
красавицы. А эта — ее звали Аннета Снук, но обычно полное имя не употребляли, только
уменьшительное «Нета» или прозвище «Кудряшка», — она была особенная.
— Да все же особенные, — возразил Вольф. — Каждая по-своему.
— Вот именно — «по-своему», — кивнула Брунгильда. — Нета была из тех американских
молодых женщин нового времени, которые точно знали, чего хотят. Ее красота — в том,
что она сильная, яркая личность.
— Американка? — переспросил Вольф.
— Да, и первая летчица из штата Айова, первая студентка — не студент, а студентка, —
летной школы Кертиса в Вирджинии... Что еще интереснее — первая женщина,
содержавшая коммерческий аэродром. Но самую большую известность принесла ей
дружба со знаменитой Амелией Эрхарт. Именно Нета научила Амелию летать.
— Скажите, фройляйн Шнапс, вот вы как женщина... — Вольф смешался и попытался
переформулировать: — Ну, поскольку женщинам свойственно тщеславие...
Брунгильда сделалась угрожающе мрачной.
— Я имел в виду, — окончательно смешался вахмистр, — ну, женская дружба вроде как
не существует, а тут еще отдать пальму первенства... В смысле, не обидно ли было Нете
Снук...
— Так, вс, Herr Вольф, — отрезала Брунгильда. — Вы окончательно запутались и
сделались в своих формулировках просто несносны. Но я поняла смысл вашего
неприличного вопроса. Существует ли женская дружба? Существует, особенно — между
летчицами. Не обидно ли отдать пальму первенства другой? Зависит от того, что считать
этой самой пальмой. Нета Снук прожила собственную жизнь, долгую, насыщенную и
счастливую. И дружба с Амелией стала ярким эпизодом этой жизни. Нета гордилась своей
ученицей. И знала, что людям интереснее узнать что-то новое об Амелии, чем о самой
Нете. Поэтому книгу своих воспоминаний Нета Снук назвала «Я учила Амелию летать».