Легенды и мифы мировой истории
Шрифт:
Вот весело заплясал по хворосту огонь. Ужас вытеснил из ее памяти все заученные с детства молитвы, а пришло почему-то только это, Его, иудейское : «Или́! Или́, лама́ савахвани́!» [147] Ее стало заволакивать вонючим дымом. Дым преисподней… Она уже не видела ни площади, ни людей, не слышала ничего, кроме хруста пожираемой огнем древесины. Дым ел глаза. Она ослепла. Это было страшно. Она – больше не видела. Повинуясь инстинкту, она лихорадочно втягивала в себя воздух, но ни мира вокруг, ни самого воздуха больше не было – вонючий дым серым змеем обвился вокруг нее и заполнил легкие. Пахнуло жаром, опалило волосы и ресницы.
Пробуждение Изабеллы мало чем отличалось от сна. Она действительно задыхалась от дыма. Ее действительно тащили чьи-то руки. Она слышала крики и плач дочери.
Ее походный шатер пожирало пламя. Через минуту на огромном сером першероне [148] примчался бледный полуодетый Фердинанд. Спрыгнул с коня, прижал к себе жену и дочь, закрыл глаза, запрокинул голову к небу: «Благодарю тебя, Господи!»
Изабелла Кастильская (гравюра на стали)
Ночной июльский ветер со склонов Сьерра-Невады споро раздувал огонь, быстро перекидывая его с шатра на шатер. Вскоре сгорел весь лагерь. Кастильско-арагонскому крестоносному войску приходилось спешно эвакуироваться с пепелища и разбивать лагерь в другом месте. Мавры удивленно смотрели на пожарище с гранадских стен и возносили благодарность Аллаху. Конечно, такая малость, как пожар в лагере от перевернутой ненароком королевой лампы, не могла остановить кастильское войско, которое вели Изабелла и Фердинанд, на пути полного освобождения Испании от восьми веков мавританского владычества. Осадный лагерь просто перенесли на другое место [149] . И продолжали ждать капитуляции последнего в Испании эмирата.
Римляне, готы, мавры…
При римлянах Иберия была самой римской из провинций империи. Воинственные иберийские кельты, коренное население, были в конце концов завоеваны хорошо смазанной, шипастой, бронзово-победной римской военной машиной. Кельты смешались с италийцами так, что почти не осталось «шва». На римских картах провинцию обозначили как Hispania .
Плодородная иберийская земля давала превосходные оливки, виноград, пшеницу, реки и прибрежные морские воды – замечательную рыбу для излюбленного римлянами соленого соуса garum . На средиземноморских берегах Иберии белели виллы аристократов, в глубине страны раскинулись огромные поместья-латифундии.
С римлянами в Испанию пришли и жители еще одной римской провинции – Иудеи. В особенно большом числе – после того, как разрушили их Храм в Иерусалиме.
Увидели. Понравилось. Поселились. Сейчас уже трудно сказать точно, но полагают, что некоторые из них принесли прямо из Иудеи и новую религию – христианство, и она сразу пустила в Испании глубокие корни.
Потом, веке в пятом-шестом, потомков осевших в Иберии римлян стали грубо теснить огромные германцы вестготы, или visigodo , как прозвали их иберийцы. И вытеснили-таки! Они пришли на своих гигантских лошадях откуда-то с далекого севера, из-за гор… Писать и читать – не умели, соблазнами цивилизации не были испорчены, и для иберийцев, несомненно, их владычество стало шагом назад. Да и спрашивать, прежде чем брать чужое, они не привыкли.
Готам не очень понравились города плодородных иберийских равнин: оливкого масла они не знали и к вину были не особо привычны, предпочитая ему желтоватую
Готы тоже были христианами, это в них иберийцам несколько импонировало, как, кстати, и их необычная внешность, – были они высокие, белокурые или рыжеволосые, с прозрачно-серыми глазами и светлой кожей, которая быстро краснела, не вынося палящего иберийского солнца. А готам запали в душу изящные женщины этой завоеванной ими земли – с маленькими, почти детскими ступнями, гибкими талиями, густыми гривами темных блестящих волос и с глазами, в которых таилась опасная бездонность ночного моря. Совершенно не исключено, что многие из них были и еврейской крови, но тогдашние готы не придавали этому слишком большого значения.
Вестготы правили Иберией почти три столетия. А вот падение их опять-таки началось с женщины. Король Родерик, даром что отважный был воин с квадратным подбородком, а настолько влюбился в прекрасную дочь одного из местных толедских hispani, что, увидев ее у реки Тахо во время одной их своих охотничьих экспедиций, не смог совладать с собой и взял невинную девицу прямо на каменистом берегу, разогнав и напугав до смерти всех ее дуэний и подруг (девушка-то, быть может, в это время сидела и мечтала о счастливом респектабельном замужестве). Те бросились визжать по городу о случившемся. В результате ее оскорбленный отец отправился за море и уговорил северо-африканских мавров высадиться в Испании и отомстить обидчику.
Нет сомнения, что в 711 году девица была отомщена, и даже больше. Потому что переправившиеся из Северной Африки оливковолицые мстители в тюрбанах вскоре поняли, что им волею случая подворачивается прекрасная возможность, упускать которую было бы глупо. Они захватили Иберию, оттеснив visigodo, а заодно и hispani на север.
Кочевники-берберы, сирийские и йеменские арабы принесли в Иберию непоколебимую веру в пророка Магомета, воинственность и аскетизм. Но аскетизм их продолжался недолго – таково уж, видно, было влияние иберийского климата. Простоту их пустынно-кочевнического быта сменило вскоре кружево вычурных подковообразных арок в их роскошных дворцах, нега шелковых подушек и диванов, томная музыка лютни и поэтические экспромты. В их прекрасных садах, окруженных высокими стенами, росли вывезенные из Персии, невиданные ранее в Иберии розы, персики, апельсины и гранаты. Свысока оглядывали новую родину из-за высоких стен дворцов финиковые пальмы их некогда родного Марокко.
Так продолжалось какое-то время, а потом в Испании начался «круговорот мавров». Прознав о том, что халифы Андалусии пропускают по нескольку намазов в день, дегустируют вина и вообще сошли с пути праведного, переправлялись из Африки новые, фанатично преданные исламу мавры, чтобы либо казнить, либо вернуть отступников на путь правоверных.
Перевоспитание оказывалось делом долгим и хлопотным, поэтому предпочитали первое, это получалось быстрее. И селились новоприбывшие в захваченных дворцах. И вскоре, уже лет через двадцать, под тихое журчание воды дворцовых фонтанов, созерцая танцы изящных мальчиков с накрашенными глазами, начинали и эти пропускать намазы и так же плавно съезжать с пути истинного.