Легенды и мифы мировой истории
Шрифт:
Не представленный Антонио Милланом «францисканец» бросил на короля быстрый острый взгляд, и Изабелла сразу поняла, что именно этот, безымянный, и есть настоящий глава посольства.
За помощь отцу в тала единственный (а потому драгоценный!) тринадцатилетний наследник кастильских королей был посвящен отцом в рыцари. С рыцарями орденов Сантьяго и Калатрава они превратили всю vega [153] вокруг Гранады в выжженную землю, на которой ничего не будет расти годами. Фердинанд невольно вспомнил, как это происходило. Дым ел глаза.
– Это правда, что ваше величество решили взять Гранаду без применения пушек? – обратился к Фердинанду Антонио Миллан.
Изабелла внезапно встала из-за стола. Все следили за ней изумленно.
Королева подошла к входному пологу шатра и сильным движением раздернула его.
Июльское солнце ударило в ее латы, ослепило людей за столом. По шатру запрыгали солнечные зайчики. Потом глаза привыкли к яркому свету, и все поразились открывшемуся изумительному виду: закатные лучи окрашивали словно парящие в небе на фоне снегов Сьерра-Невады зубчатые башни сказочного города на вершине холма, окруженные свечами кипарисов и опахалами пальм.
– Альхамбра, – громко произнесла Изабелла. Правильно, по-арабски произнесла. Альхамбра – «Красный замок». – Вы хотите, чтобы король Арагона выкатил lombardos [154] против этой гармонии ? Ни я… – Она запнулась, взглянув на мужа. – Ни мы, ни гранадский эмир Боабдиль не хотим разрушения Гранады.
– И правоверные смогут носить платье, предписанное исламом, и исполнять все приличествующие обычаи? – Неизвестный «монах» понял, что раскрыт, и поэтому не слишком старался теперь скрывать свою миссию.
– В этом мы даем гранадским подданным наше королевское слово, – сказал Фердинанд. – Более того, те, кто решит все-таки покинуть страну, смогут сделать это в течение двух лет. И корона предоставит им корабли.
Послы переглянулись. Это было невиданно великодушное обещание.
Красивый посол взглянул на короля и спросил с внезапной энергией на своей безукоризненно правильной, но с арабскими придыханиями латыни:
– И тех, кто решит остаться в своих домах на своей земле, не будут принуждать сменить веру?
– Не подобна ли была бы такая вера семени, посеянному при каменистой дороге? – моментально отреагировала на это Изабелла.
– Но если кто-то решит последовать заветам Господа нашего Иисуса Христа, им будет оказано всяческое поощрение, – сказал король. «Вот этого ему не следовало говорить», – подумала Изабелла, но было уже поздно.
– Больше всего его величество султан Египта предостерегает от насильственных обращений. Но волнует его и другое. Кастильская армия уничтожила вокруг Гранады девяносто четыре деревни, выжжены
– Мы понимаем беспокойство султана Египта, – ответил Фердинанд. – Мы тоже обеспокоены судьбой наших будущих подданных. Но война есть война. Чем скорее Гранада сдастся, тем меньше будет… неудобств для ее жителей.
– А каково сейчас здоровье его величества султана? – переменила тему Изабелла. – Мы слышали о его недавнем злополучном падении с лошади…
Послы оказались в явном замешательстве: Изабелла, похоже, знала больше, чем они, покинувшие Каир всего три недели назад.
Они с удивленным почтением склонили головы, что можно было понять как угодно. Она – поняла правильно. И, вполне довольная произведенным эффектом, продолжала:
– Мы с королем Арагона, так же как и весь мир, наслышаны о великих победах Каит-бея над османами в Киликийской Армении, а также о том, как успешно султан применил тактику tala в Адане. Против своих же единоверцев, не правда ли? Несомненно, великодушное сердце его величества страдало, но он знал: жестокость на войне порой неизбежна и необходима…
Послы молчали. Мамелюк Каит-бей и могущественный турецкий султан Байязид II были кровными врагами. Брат Байязида однажды неожиданно умер на пиру у Каит-бея, и турецкий султан, уверенный в том, что брата отравили, постоянно покушался на границы Египетского султаната, в который входил и Иерусалим.
– Мы непременно ответим султану Каит-бею на его письмо самым удовлетворительным образом, – заключила королева. – Передайте его величеству, что это война – не против магометан. Это война – с теми, кто поднял оружие против своих законных правителей.
Она говорила так убежденно, что послы чуть было не поверили ей.
– Поэтому мы надеемся на продолжение того покровительства, которое султан великодушно оказывает христианским паломникам в Иерусалиме… – завершил Фердинанд.
Это был неписаный закон их приемов – последнее слово всегда оставалось за королем.
Послов проводили, и Изабелла сидела теперь за столом напротив Фердинанда. Она не спешила сегодня покидать шатер мужа. Как обычно в военном лагере, у них были разные шатры. Это и понятно: к королю постоянно шли его командующие с разными вопросами, он часто созывал военные советы. Отдельные шатры были удобнее, так ничто не отвлекало Фердинанда от главного дела – войны.
– Изабелла… – раздраженно начал король. – Я бы желал, чтобы впредь вы не вмешивались в мой разговор с иностранными послами, когда речь заходит о военных вопросах. И что это за маскарад? К чему эти латы?
– Но, Фернандо, послы прибыли неожиданно. И вам известно, что мой гардероб совершенно уничтожен вчерашним пожаром. – Королева улыбнулась, и улыбка проявила морщинки у ее губ. – Это всё, что у меня осталось. Гранадская нищенка-гитана имеет больше одежды, чем есть теперь у меня. И наша дочь Хуана в том же положении и до сих пор рыдает. Заснет, проснется, вспомнит, что сгорели все ее наряды, и рыдает опять. – Королева улыбнулась.