Легенды танкистов - 2

Мартьянов Андрей Леонидович

противотанковые отряды смертников...»

На левом фланге легкие танки Тамады смяли пехоту противника и глубоко проникли на

позиции советских войск.

Танк лейтенанта Ито был подбит — снаряд попал в отсек с боеприпасами. Полыхнуло

желтое пламя, и лейтенант упал — у него обгорели руки и лицо. Он очнулся от того, что

водитель вытаскивает его из танка. Ито рухнул на землю и снова отключился.

— Лейтенант! — Это был пулеметчик, тоже раненый. — Нужно уходить! Наш танк горит,

русские

его видят и прицеливаются.

Ито повернул голову и обнаружил, что почти ослеп. Опираясь на руку пулеметчика, он

побрел сквозь ночь в поисках своих.

...Полковник Тамада вдруг обнаружил, что остался один со своим штабом. Где танки? Где

противник? Молния больше не освещала поле боя. Вдали громыхало, но где?

«Это была моя идея — ночная атака, — думал Тамада. — И в результате я потерял целый

полк».

— Огата, — произнес полковник, — что ты сейчас скажешь обо всем этом?..

Огата похолодел. Он узнал цитату.

Некогда один герой обратил эти слова к своему другу в сходной ситуации. Смертельно

раненный в живот, он таким образом просил отрубить ему голову.

Огата как истинный самурай понял: полковник Тамада размышляет сейчас о

самоубийстве. И дал понять это очень изящно, процитировав художественное

произведение.

— Сначала мы должны установить, что произошло, — сохраняя хладнокровие, ответил

Огата.

Он взял большой флаг Японии и поднял его на шесте. У Огаты мало было надежды на то,

что таким простым способом он соберет танки.

Но у него получилось. Полковник Тамада воспрял духом, а через несколько часов пришла

информация: боевые действия в целом ведутся успешно.

Постепенно уцелевшие танки Четвертого полка собирались вокруг своего командира.

Третьему полку повезло меньше: полковник Йошимару был убит.

Но тогда Тамада еще не знал об этом. Со своими танками он неуклонно продвигался к

реке Халхин-гол.

— Слышу лязг гусениц, — сообщил Огата.

Скоро появился средний танк с японским флагом, различимым в рассветных сумерках.

— Здесь лейтенант Ито, он сильно ранен, — доложил сержант.

Слабым голосом Ито произнес:

— Я прошу прощения за потерю танка. Ранен также мой механик-водитель и за это я тоже

прошу прощения.

— Ты молодец, мой мальчик, ты герой, — отечески отозвался Тамада. — Я благодарен

тебе за хорошую работу.

(...Танк лейтенанта Ито потом появился в газете. Красноармейцы весело позировали на

фоне своего трофея. Тамаду, как и лейтенанта Ито, очень обеспокоил данный факт: ведь

экипаж

обязан разделить судьбу своего танка. Следует ли все-таки совершить

самоубийство? И если да, то кому — лейтенанту Ито или полковнику, его командиру?

Тамада так и не пришел к какому-либо определенному выводу).

3 июля 1939 года, 5 часов утра, район юго-западнее пруда Юзуру

Измученные люди дремали в своих танках.

Четвертый полк Тамады остановился после тяжелого боя.

Полковник отправил майора Огату с поручением:

— Вы должны разыскать командный пункт Ясуоки, изучить сложившуюся обстановку,

доложить о нашей ночной атаке и узнать, каковы наши задачи.

После этого он растянулся на земле и мгновенно заснул.

Риск ночной атаки оказался оправдан. Теперь можно было передохнуть.

47. Родная Эмча

5 сентября 1941 года, Вашингтон

Комитет вооружений Конгресса США остался удовлетворен новым танком.

Машину обозначали просто — «средний танк М4»: со сварным корпусом — М4 и вс, а с

литым — М4А1.

Все эти тонкости поглотило общеармейское наименование — «Генерал Шерман», которое

англичане сократили просто до «Шермана», а русские низвели до «шарманки» —

впрочем, ненадолго: чем-чем, а «шарманкой» эта машина не являлась...

17 ноября 1942 года, Северо-Кавказский фронт, расположение 5-й гвардейской танковой

бригады

— Товарищ командир, «американцев» привезли!

Новую технику ждали. Говорили, американцы учли русский климат и другие трудности.

Особенно же — насчет топлива.

С предыдущим танком, М3, имелась сложность: у него бензиновый мотор и работать он

мог только на импортном высокооктановом бензине. Неудобно.

Американские товарищи пожелание союзников учли: установленные на танке двигатели

надежно работали на советском дизельном топливе и дизельном масле.

Да и вообще машина как-то сразу располагала к себе.

Главное — она оказалась тихая!

— Идет как царевна-лебедь, — высказался поэтически настроенный рядовой Синицын.

— Ага, только вот пехоту на эту царевну не посадишь, — осадил его сержант Ковалев. —

Ни тебе поручней, ни скоб. Сыпаться будут с машины, как яблоки.

— Интересно, а сами-то американцы как пехоту возят? — задумался Синицын.