Легенды выживших (сборник)

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

— А возбуждать? — спросил я, натягивая штаны.

— Возбуждать… Пожалуй, стоит притащить сюда подшивку старых порножурналов. Как ты насчет порнушки, Френк?

Френк раздул ноздри и бросил на Саймона взгляд, полный ненависти.

— Господи, какой донор! — восхитился Саймон. — Да это же не донор, а чистое золото. И такое сокровище жило рядом с тобой, старина! Жило себе, жило, а мы и не подозревали. Вот уж, поистине, настоящее золото валяется под ногами…

Следующий день прошел великолепно. Клиентов в моей закусочной было немного, но это было совсем неважно. В моем подвале варилось снадобье — и это

было важнее всего на свете. Мне было глубоко наплевать на пасмурную погоду, на недоуменные взгляды повара Билла, у которого я отобрал ключи от подвала, на кислые морды редких посетителей, недовольных то тем, то этим…

Все это было второстепенным. И даже если бы всего этого не было вообще, никто б даже не почесался.

В МОЕМ ПОДВАЛЕ ВАРИЛОСЬ СНАДОБЬЕ!

И что могло быть лучше этого?

День прошел великолепно. А вечер принес неприятности.

Как только я спровадил последнего клиента, а вслед за ним и своих немногочисленных работников, я, естественно, сразу же помчался в подвал.

На большом столе стояла подставка с той самой подшивкой порножурналов, о которой говорил Саймон. Напротив стола глухо постанывал Френк со следами методик Торквемады на теле, несколько неприятными с виду. Рядом с ним сидел на табуретке Саймон с задумчивой физиономией, вертя между пальцами пустую пробирку.

— Ну как? — спросил я, переводя дух после ретивой пробежки.

— Как видишь, — ответил Саймон. — Наше золотце оказалось неважной пробы.

— А что такое? Ты его больше не возбуждаешь?

— Иди ты попробуй, — скривился Саймон. — Может, у тебя лучше получится.

— Спасибо, — сказал я. — У меня, в отличие от некоторых, есть лучшая альтернатива.

— Ишь ты, какой умный стал, — удивился Саймон. — Никак книжки начал читать? Между тренировками?

— Делать мне больше нечего, как всякой ерундой заниматься. Ты вот читал-читал, а толку…

Проблема почему-то не казалась мне проблемой, и у меня было прекрасное настроение. Я верил в Саймона, верил в Френка — короче, верил в светлое будущее.

Я подошел к спасателю.

Сейчас он представлял собой довольно жалкое зрелище. Вряд ли какая-нибудь сука из подземного города польстилась бы на этого любителя медуз, распятого на стене. Грязный, со свернутым из пары старых носков кляпом во рту, в синяках и порезах, жалкий и обмякший, сам очень похожий на свой когда-то кого-то впечатляющий штопор, безвольно болтающийся там, где ему полагалось болтаться. Но сейчас на этот несчастный кусочек Френковой плоти возлагались слишком большие надежды.

— Может, ты его просто замучил?

— Ага, как же. Меня б так мучили. Весь день кормил сметаной с пивом и всякой там квазипетрушкой…

— И что, кроме поноса — ничего?

— Знаешь что! — взвился Саймон. — Нет, определенно, занимайся ты с ним сам! А я пошел. Какого дьявола я забыл в твоем вонючем подвале?

— Ну ладно, ладно, не кипятись. Так что делать-то будем?

— Есть одна мысль, — хмыкнул Саймон. — Но не знаю…

— Чего ты не знаешь?

— Так…

Саймон отвел взгляд.

— Говори, — потребовал я.

Саймон показал мне глазами на дальний угол подвала, и мы отошли. Похоже, наш ученый муж готовил Френку сюрприз и не хотел, чтобы парень услышал о подарке заранее.

Мы встали под толстой текучей трубой, и Саймон

взял меня за пуговицу.

— Знаешь, похоже, наше золотце слегка влюблено.

— То есть? — не понял я. — Ты хочешь сказать…

— Вот именно. Этот жеребец влюбился.

По моей спине пробежал холодок.

— С чего ты взял?

— Представляешь, этот придурок просил меня его отпустить. И в качестве аргумента привел то, что его любимая девушка сойдет без него с ума. И он, мол, тоже сойдет с него без нее. Потому подозреваю, что никакой порнухой его не возбудить.

— И как ее зовут? — спросил я, в общем-то на девяносто девять процентов зная ответ.

— Джилл.

— Ясно.

Действительно. Все было просто и ясно. Проще пареной репы. У меня отлегло от сердца.

— Не грузись, Саймон.

Я хлопнул Саймона по плечу, отчего он слегка присел.

— Все будет о'кей, старина, — сказал я.

* * *

Я вызвал Джилл, позвонив по телефону ее арендодателю — да-да, с некоторых пор состоятельные граждане Объединенных охраняемых поселков могли позволить себе личные телефоны! Я наплел ей что-то насчет недостачи в кассе или чего-то в этом роде. Джилл сначала довольно тактично посоветовала мне сходить кой-куда вместе со своей кассой, но потом нехотя подчинилась. Куда ей было деваться? В конце курортного сезона на Побережье не так-то просто найти приличную работу.

Короче, через полчаса она была доставлена мной в подвал в связанном и заткнутом в смысле рта виде.

Саймон определенно читал слишком много пошлых романов про бандитов прошлого. Сейчас он сидел на табуретке спиной к нам. Тяжело было поверить, что он не слышал, как я волок извивающуюся Джилл вниз по лестнице, но Саймон и не думал оборачиваться. Страху нагонял, что ли? Так и Джилл, и Френку и без того было явно не до смеха…

Наконец, он повернулся. В руке у него была слегка смоченная кровью стальная колотушка для отбивания мяса. Колотушка с одной стороны, небольшой топорик — с другой.

Джилл слабо застонала и обмякла в моих руках. Френк застонал тоже и зазвенел цепями.

— Ну и чего теперь? — спросил я Саймона. — Будешь Френку свечку держать?

— Зачем? — удивился Саймон. — Если хочешь, тебе подержу. А потом ты мне подержишь.

— Не понял…

— Чего ты не понял? Ну если ты пока не хочешь, я могу быть первым.

— Так это самое… Джилл… То есть она не для Френка?

— Как же «не для Френка»? Именно для него. Самый крутой коктейль из эмоций — ярость, боль…

Он, не глядя, саданул назад колотушкой и попал Френку по колену, отчего тот захрипел…

— …и конечно, возбуждение, — добавил Саймон. — Трудно вообразить себе мужика, который не возбудится от зрелища того, как кто-то трахает его телку. Особенно если он этого «кого-то» ненавидит. Ты ведь недолюбливаешь нас, Френки?

Он обернулся.

Френк рычал как безумный и рвался с цепи. Ржавые кандалы на его запястьях глубоко врезались в мясо, и из границы между плотью и железом сочилось что-то черное. Но Френк этого не замечал. Хмм… А ведь сейчас в его глазах действительно плескалось море… Такое штормовое и нехорошее… И еще. У Френка наблюдалось то, чего Саймон весь день добивался от него журнальной порнухой и ветхими методами Великого инквизитора. И еще как наблюдалось!