Легкое сумасшествие по имени любовь
Шрифт:
— Привет, Сэди. — Он кивнул, но даже не улыбнулся, и меня обдало еще большим холодом.
Я показала пальцем на дверь:
— Надо было постучать?
Он поморщился:
— Что? А, нет. Конечно же, нет. Не хочешь выпить?
Больше всего мне хотелось выйти и войти еще раз, чтобы начать разговор по-новой.
— Да, давай. Что ты пьешь?
— Скотч. — Он говорил таким вызывающим тоном, как будто хотел, чтобы я начала с ним спорить.
— Ты в порядке?
Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом. Затем глубоко вздохнул и помотал головой:
— Боже, прости меня. День выдался
Я не двинулась с места. Он поставил стакан и обошел стол, чтобы обнять меня. Он был очень напряжен, но, коснувшись щекой моих волос, промолвил:
— Я рад, что ты пришла.
Я отстранилась и посмотрела прямо ему в лицо: брови нахмурены, мускулы напряжены, и в целом он выглядит совершенно не радостным.
— Правда? — спросила я.
Он кивнул, еще раз глубоко вздохнув.
— Правда. Твой приход — лучшее, что со мной случилось за сегодняшний день. Давай, выпей уже. — Он потянул меня за собой в кухню.
— Только не скотч, — отказалась я. — Он мне совсем не нравится. У тебя есть вино?
Он откупорил бутылку и наполнил бокал, налив гораздо больше, чем предписывается правилами этикета. Я попыталась отвлечь его беседой, но он, похоже, пропускал ее мимо ушей, даже не посмеялся над рассказом о том, как Доди с Фонтейном пытались кататься на роликовых коньках.
— Давай, расскажи уже об этом ужасном дне, — сказала я наконец.
— Нет, — он покачал головой и сделал большой глоток из стакана. — Я знаю, что мы хотели сходить в кино или куда-то еще, но ты не против, если мы просто посидим здесь, может, посмотрим телек?
— Нет, я не против.
Он взял меня за руку и потянул за собой на диван. Мы сели, он взял пульт и стал судорожно переключать каналы. Он вел себя настолько необычно, что я совершенно не представляла себе, что делать. Было ясно, что он не настроен на разговор, но и телевизор его совершенно не интересовал. Я отхлебнула вина, он глотнул скотча. Мы посмотрели одну бессмысленную передачу, потом вторую, но его мысли явно витали где-то в другой галактике.
— Дез, — обратилась я к нему, когда он снова переключил канал. — Я не знаю, что с тобой. Ты же в курсе, что я постараюсь сделать для тебя все, что в моих силах. Но с твоей стороны несправедливо заставлять меня гадать, не злишься ли ты на меня.
Он окинул меня таким взглядом, будто удивился моему присутствию.
— Я не злюсь на тебя, Сэди. Совершенно. Ты здесь совсем ни при чем. — Он поднялся и ушел налить себе еще скотча.
Его слова меня укололи. Если я и не была причиной его дурного настроения, он не должен говорить, что я совершенно ни при чем. Я же здесь. И это делало меня частью происходящего.
— Думаю, мне лучше пойти домой. — Я встала и поставила бокал на стол.
Дез вернулся из кухни.
— Нет, нет, не уходи. — Он обнял меня, но не очень крепко. — Правда, я хочу, чтобы ты осталась. Сейчас все будет нормально.
Я крепко обхватила его за пояс.
— Тебе не надо ради меня делать вид, что ты взбодрился. Но твои угрюмость и грусть пробуждают во мне материнские инстинкты.
— Материнские инстинкты? — Его лицо залилось краской, и я осознала, что, вполне возможно, сказала нечто наименее возбуждающее из всего, что только могла. Он сделал шаг назад и отвернулся, запустив
— Таша рассказала тебе, почему мы со Стефани развелись? — спросил он прямо, не глядя в мою сторону.
Наступил мой черед порозоветь. Я не говорила, что мы с Ташей обсуждали. Не было необходимости, к тому же была уверена, что если он захочет об этом поговорить, то сам заведет речь. Похоже, именно это он сейчас и делал.
— Да.
Он взял стакан с кухонного стола и вернулся на диван, резко плюхнувшись на подушки. Я осторожно села рядом на краешек и стала ждать продолжения.
Когда он снова заговорил, его голос не выражал никаких эмоций:
— Скорее всего, рано или поздно мы бы и так развелись. Если не из-за этого, то из-за чего-то другого. Стефани была не из тех людей, которые считаются с мнением других. — Он горько рассмеялся и отхлебнул еще скотча. — Раз уж так вышло, я понял, что она не была предназначена для материнства, и, наверное, потому она поступила так, как поступила. — Он очень пристально посмотрел на меня. — Я больше не люблю ее, Сэди. Уже очень давно не люблю, и поэтому не понимаю, почему меня это так обеспокоило.
Я дотянулась до его руки и сжала ее:
— О чем ты, что тебя обеспокоило?
— Сегодня я узнал, что Стефани снова вышла замуж. И что у нее вот-вот появится ребенок, со дня на день. — Он залпом выпил остатки. — Знаешь, откуда я узнал?
Я не имела ни малейшего понятия и пожала плечами.
— Мне позвонили из страховой компании, чтобы подтвердить ее адрес, потому что я, видите ли, до сих пор значусь ее контактным лицом для экстренных случаев. Блин! Представляешь? Ей хватило времени, чтобы найти другого парня, выскочить замуж и нагулять ребенка, но у нее не дошли руки обновить информацию для какой-то долбаной страховки!
— Ты уверен? Может, какая-то ошибка в страховой компании?
Он помотал головой:
— Я сделал пару звонков. Это правда.
Я не знала, что ответить. Что я вообще могла сказать в ответ на такое признание? Я и сама точно не знала, что чувствую в связи с этим, поэтому и представить не могла, что творится в его голове. Я лишь знала, что хочу избавить его от этих мыслей. Я придвинулась поближе, отобрала у него пустой стакан и поставила подальше на стол. Уселась к нему на колени и обхватила руками за плечи. Он прижался ко мне и уткнулся головой мне в шею. Я ощущала охватившее его напряжение.
— И знаешь, что самое мерзкое? — тихо спросил он, не поднимая головы.
— Что же? — Я поцеловала его в висок.
— После свадьбы она говорила мне, что никогда не захочет иметь детей. И я охренеть как старался уважать ее желание. И теперь выясняется, что она не хотела детей только от меня.
Мое сердце будто пронзило миллионом иголок. Как кто-то мог поступить так с другим человеком? Особенно с таким восхитительным, как Дез. Я еще крепче сжала его в своих объятиях, зная, что никакие пустые слова ему сейчас не нужны. Вместо этого я молча целовала его, снова и снова. До этого он сам уводил меня в спальню и доказывал мне, насколько я была прекрасна. Я была желанна и любима. Но этой ночью я взяла инициативу на себя, ради утешения и ободрения. Ни говоря ни слова, я доказала ему, что эта стерва была не права, а он был достоин лучшего.