Лекарь драконьей матушки
Шрифт:
— О, боги, как мне плохо, — прошептала она, едва разлепив пересохшие губы, — Болит… Как мне плохо… Ты меня отравила!
Моя первая мысль — что она доигралась со сладким, но, присмотревшись, я поняла, что симптомы другие. Лицо её было покрыто каплями пота, дыхание было тяжёлым, а глаза — расширены от страха. Это действительно было похоже на сильное отравление.
Я бросилась к графину с водой, хватая его с дрожью в руках, и стала быстро наливать стакан. Ее пересохшие губы прильнули к нему, и она осушила его до дна, словно
— Еще, — прошептала она с трудом.
— Пейте! Чем больше, тем лучше! — шептала я. — Вам нужно вымыть эту гадость из желудка! Давайте!
Она выпила еще стакан, осушив его с такой жадностью, что я испугалась. Несколько последующих стаканов — и я уже понимала, что остается только ждать. Внутри всё сжалось, сердце билось в тревоге.
— Что вы ели? — спрашивала я, подставляя ведро, — Отвечайте!
— Только то, — прокашлялась императрица, — что давала ты!
И её глаза сверкнули ненавистью.
— Так я и знала, что тебя прислали заговорщики! — прошептала она, кашляя водой, — Они тебя наняли, чтобы ты отравила меня!
Я была так напугана, что едва могла держать себя в руках. Ни скорой помощи, ни реанимации, ни глюкометра — ничего! Только вода и я. Всё казалось бессильным перед лицом этой ужасной ситуации.
Я упорно продолжала промывать ей желудок, стакан за стаканом, через «не могу» и «не хочу». Внутри всё тряслось, руки дрожали, и казалось, что сейчас я рухну без сил.
Не успела я опомниться, как послышались крики и топот ног. На шум и крики сбежались слуги, суетились, спрашивая друг друга, что случилось, кто кричит, кто плачет. Всё вокруг наполнилось гулом и тревогой.
Я продолжала промывать желудок, а императрица, взмахнула рукой и послала служанку к шкафчику. Та по указке взяла с полки маленький флакон — тонкий стеклянный пузырёк без опознавательных знаков, и протянула его императрице. Она, не раздумывая, осушила его и с трудом проглотила.
Смерть, кажется, разочарованно отступила, а у меня всё ещё тряслись руки. Состояние императрицы немного стабилизировалось, дыхание стало немного ровнее. Кажется, самое страшное — позади.
И тут, словно на сцене, в дверях появился император. Слуги учтиво расступились, давая ему пройти. Его красивые черные брови сурово сошлись на переносице, а взгляд показался мне холодный и пронизывающий.
— Она меня отравила! — прошептала императрица, глаза её полны паники. Она показала рукой на меня. — Она! Ее прислали заговорщики!
Глава 26
Я увидела, как страх отразился на ее лице, и сердце сжалось ещё сильнее. После такого заявления меня точно казнят. Но я не травила её! Откуда появился яд?
Я бросилась к кастрюльке, тщательно проверяя еду на наличие ядов. Но всё было как прежде — ничего подозрительного, никаких следов, что кто-то открывал крышку. Всё чисто, всё как полагается.
—
Но императрица, слабая и истощённая, едва могла говорить. Лежала, всхлипывая, словно ребёнок. И постоянно ощупывала свой живот.
— Все вон отсюда! — рявкнул Аладар, и его голос эхом разнёсся по коридору. Зрители тут же разошлись.
— Теперь я требую закончить этот балаган, — произнес он, сурово глядя на матушку.
Двери захлопнулись за последними зеваками, и стража оцепила коридор, словно опасную зону.
— Вот, — прошептала императрица, разжимая слабую руку, в которой лежал крошечный пузырёк противоядия. — Меня только что отравили! Мне пришлось выпить противоядие. И это сделала она!
Взгляд императора переметнулся на меня, и я почувствовала, как внутри всё неприятно вздрогнуло. Кому он поверит? Мне или ей?
— Я не при чем, — прошептала я, не зная, как доказать свою непричастность.
Я смотрела на бледную трясущуюся императрицу. Может, император прав? И она опять решила устроить цирк? Но тут же засомневалась, вспоминая, как она сыграла свою роль прежде. Нет, не похоже, чтобы это был театральный спектакль. Всё выглядело слишком убедительно, слишком реально. И я подумала, что ей на самом деле плохо. Но откуда тогда яд?
— Ее подослали заговорщики! — прошептала императрица, зубы стучали, словно в лихорадке, убеждая меня в том, что это не актерское мастерство. — Я уверена!
И в дверь протиснулся Дуремар, тихий и внимательный, словно тень. Он завертелся вокруг императрицы, словно заботливая мамочка вокруг ребенка. Меня ужасно раздражала его показная забота и бесконечный поток лести, но императрице это, видимо, нравилось!
— Да, она права! — сказал он твердо и уверенно. — Ваша матушка действительно была отравлена! и Все присутствующие обратили на него взгляды.
Тьфу ты! Тоже мне, эксперт!
— Госпожа, что вы ели и пили? — спросил Дуремар серьезным и обстоятельным голосом, поглаживая императрицу по бледной руке.
— Только то, что готовила эта девушка, — сказала она, указывая на меня. Сейчас ей было легче. — И мой сын этому свидетель. Я съела маленький кусочек — и, быть может, именно это и спасло мне жизнь. Если бы я съела больше, то, быть может, умерла!
Я поняла — она уверена в своих словах. Она считает, что я пыталась её отравить. И это было ужасно.
— Сейчас её должны осмотреть другие врачи! — сказал император, сохраняя холодный и решительный тон.
Вскоре прибежала целая толпа лекарей. Они знали всё о ядах и противоядиях. И ориентировались в них намного лучше, чем в болезнях. Вытащить пациента с того света они умели, но не для того, чтобы исцелить. А для того, чтобы уверенной рукой тянуть с него деньги и лечить, лечить, лечить…