Лекарь Империи 10
Шрифт:
Громов ахнул. Громко, театрально, как актер на сцене.
— Но как?! Это же экспериментальный состав! Секретная разработка Императорского НИИ токсикологии! Откуда вы…
— Федор Ильич, — мягко, но с нотками стали в голосе прервал его Васнецов. — Помолчите.
Бедный Громов. Он, видимо, и есть куратор этого НИИ. Сейчас он чувствовал себя так, будто я залез в его личный сейф и вытащил на всеобщее обозрение самые охраняемые секреты.
— Читал о нем в медицинском вестнике. Еще на стадии экспериментов. Определил по триаде симптомов, — продолжил я, наслаждаясь произведенным эффектом. — Прогрессирующий
Я шагнул ближе к охраннику, который недавно «умирал». Тот смущенно отвел взгляд.
— Характерный цианоз губ — не такой, как при обычной асфиксии. Синюшность с фиолетовым оттенком. Специфично именно для батрахотоксина. Мелочь, но показательная.
— Невероятно, — выдохнула Анастасия. — Вы все это заметили за несколько секунд?
— Профессиональная деформация, — пожал я плечами.
Как пианист не думает, куда ставить пальцы, — просто играет. Так и я. Хотя в прошлой жизни за такие знания о военных ядах меня бы самого… проверили. С пристрастием. И вряд ли отпустили бы.
Я повернулся к Императору.
— Вы дали специфический антидот на основе моноклональных антител. Вижу по маркировке автоинъектора — «Империал-Фарм», специальная серия для силовых структур. Партия МА-7, если не ошибаюсь. Свежая — выпущена месяц назад.
Охранник, который делал укол, рефлекторно прикрыл рукой использованный инъектор на своем поясе. Поздно.
— Но если бы я не знал о его наличии, пришлось бы импровизировать.
Я начал загибать пальцы.
— Промывание желудка бессмысленно — токсин введен ингаляционно. Аэрозоль, если точнее. Вижу по микрокаплям на воротнике — характерный маслянистый блеск. Первое — атропин. Два миллиграмма внутривенно, струйно. Блокирует холинергические рецепторы, частично нейтрализует эффект. Второе — немедленная интубация и перевод на ИВЛ. Стопроцентный кислород первые десять минут, потом можно снизить до шестидесяти процентов. Третье — празозин, один миллиграмм внутривенно капельно. Стабилизирует давление, предотвращает гипертонический криз. И главное — экстренная гемосорбция. У вас же есть аппарат «Гемос-М5» в реанимации? Видел, когда проходил мимо. С целлюлозными фильтрами и иммобилизованными антителами. Три цикла по сорок минут — и токсин выведен из кровотока на девяносто процентов.
Я закончил и замолчал. В кабинете стояла абсолютная тишина. Даже Громов перестал потеть — застыл с открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег.
— Вот это да, двуногий! — восхищенно присвистнул Фырк. — Ты их сделал! Размазал по стеночке! Показал, кто тут настоящий профи, а кто — просто штаны в кабинетах протирает!
Император медленно, очень медленно начал аплодировать. Одинокие, размеренные хлопки эхом отразились от каменных стен.
— Браво, господин лекарь. Искренне — браво. Вы превзошли все мои ожидания.
Император одним едва заметным жестом остановил зарождающиеся аплодисменты и повернулся к своей «Тайной Канцелярии».
— Господа, кажется, мы нашли того, кого искали.
— Безусловно, Ваше Величество, — Васнецов поклонился, и в его
— Согласен, — неожиданно подал голос Серебряный. Его тихий, вкрадчивый голос заставил всех обернуться. Он шагнул из тени, и свет камина выхватил его бледное лицо с хищной ухмылкой. — Особенно впечатляет психологический анализ. Он разобрал нашу инсценировку как часовой механизм. По винтикам.
— Илья Григорьевич Разумовский, — Император произнес мое имя полностью, с отчеством. Официально. Торжественно. — Вы сказали все абсолютно правильно, чем повергли меня в шок. И это… случается крайне редко.
Он подошел ближе. Теперь между нами было не больше метра.
— Все действительно так, как вы описали. Каждая деталь. Каждый вывод. Я не ошибся в вас. С этого момента, — Александр Четвертый повысил голос, обращаясь ко всем присутствующим, — господин Разумовский — мой почетный гость. Относиться соответственно.
Охранники синхронно кивнули. Отрепетированное, слитное движение. Автоматы исчезли за спинами так быстро, что я даже не успел проследить, как именно они это сделали.
— Капитан Сидоренко, — Император обратился к старшему охраннику, — проследите, чтобы для Ильи Григорьевича был оформлен пропуск высшего уровня. Немедленно.
— Будет исполнено, Ваше Величество.
Император снова повернулся ко мне.
— Прошу вас пройти со мной, Илья Григорьевич. Нам многое нужно обсудить. И времени, боюсь, очень мало.
Вот оно. Главная цель визита. Личный вопрос. Но я не мог уйти, не прояснив главный общественный. Иначе какой я лекарь?
Я поклонился. Одной головой. Не слишком низко — я не придворный. Но достаточно, чтобы выказать уважение.
— Признателен за столь важное приглашение, Ваше Величество. Но прежде чем мы уйдем…
Я выдержал паузу. Император терпеливо ждал.
— Что решили насчет массового производства антидота для стекляшки? Это ведь не менее важно, чем ваш… личный вопрос. Эпидемия не ждет.
Александр Четвертый медленно повернулся к своей «Тайной Канцелярии». В его движении было что-то хищное, опасное.
— Действительно. Господа, доложите. Коротко и по существу.
Серебряный откашлялся, собираясь взять слово, но его опередил Император.
— Надеюсь, — голос самодержца стал ледяным, — версия с умерщвлением безнадежных больных не потребуется? Мы же обсуждали это. Политические последствия будут катастрофическими.
— Позвольте мне, Ваше Величество, — Васнецов сделал шаг вперед. Янтарные четки снова оказались в его руках — он перебирал их с механической точностью. Нервничает. Интересно.
— Говорите, князь.
— Сначала хочу извиниться перед Ильей Григорьевичем за весь этот… фарс. — Васнецов повернулся ко мне. — Мы должны были убедиться в вас. Проверить не только ваши медицинские навыки, но и… моральную устойчивость. Способность принимать сложные решения. Рассказам Игнатия мы поверили, но…
— Но я не поверил, — перебил его Император. Резко, как ножом отрезал. — Слишком много было поставлено на карту, чтобы доверять слухам. Даже из надежного источника. Продолжайте, князь.