Лекарь Империи 7

Мы ужинали в «Трех медведях» — небольшом, уютном кафе недалеко от больницы. Это место было нашей тихой гаванью, негласным клубом для медработников.

Здесь никто не удивлялся разговорам о редких патологиях за соседним столиком, а официантки знали, что фраза «у меня срочный вызов» означает немедленно упаковать оставшийся ужин с собой, а не нести книгу жалоб.

Вероника задумчиво ковыряла вилкой салат «Цезарь», витая где-то в своих мыслях.

— О чем задумалась? —

спросил я, отрезая сочный кусок от своей котлеты по-киевски.

— Да вот думаю, — она подняла на меня свои чуть уставшие глаза. — Теперь с этим твоим диагностическим центром наша рыбалка накрылась медным тазом. Помнишь, мы планировали на выходные на Оку съездить? С удочками, с термосом…

Точно, рыбалка.

А ведь и я сам сильно хотел на неё поехать. Только вот барон и граф нарушили мои планы. Не сказать, что меня это прям огорчало. Но рыбалка… Надо как-то извернуться.

— Да, придется отложить, — я вздохнул. — На неопределенный срок. Слишком много всего навалилось. Документы эти изучить под микроскопом, с Кобрук встретиться, подготовить свои условия, контраргументы…

— Я тебя поддерживаю, Илюш, правда, — Вероника накрыла мою руку своей, и ее теплое прикосновение немного сняло напряжение. — Я горжусь тобой. Но пообещай, что будешь себя беречь. Здоровье-то у тебя одно, а ты и так работаешь на износ. Вчера ближе к ночи домой пришел, сегодня в шесть утра уже на ногах.

В той жизни мое тело было изношенным инструментом, который я загнал вконец. А здесь… здесь во мне почти безграничная энергия двадцатилетнего парня. Я не просто работаю, я наверстываю упущенное. Упиваюсь этой возможностью — спасать, думать, действовать, не чувствуя себя развалиной.

— Пока молодой и полон сил, нужно работать, — улыбнулся я. — Спасать людей, двигать медицину вперед. Все мои сверстники сейчас по клубам тусуются, а я над атласами по анатомии сижу.

Фырк, который материализовался на соседнем стуле и, пользуясь моим отвлеченным состоянием, нагло делал вид, что таскает картошку фри с моей тарелки, громко фыркнул.

— Ой, какой герой! «Спасать людей»! — проскрипел он у меня в голове. — А то, что ты просто адреналиновый наркоман и трудоголик, который без работы и дня прожить не может, это мы, конечно, не учитываем?

— И не жалеешь? — тихо спросила Вероника, не видя моего наглого компаньона.

— Ни капли, — ответил я твердо и абсолютно искренне. — Это мое призвание.

Призвание… Это была лишь половина правды.

В прошлой жизни я гнался за статусом, деньгами, признанием в научных кругах. И в итоге остался один в пустой квартире с инфарктом на пороге.

Здесь… здесь у меня была она. Было дело, которое имело настоящий смысл.

Мы доели ужин в спокойном молчании, каждый думая о своем, но чувствуя плечо друг друга.

Дорога до дома, короткий разговор о пустяках, ее теплая рука

в моей — все это было тем самым якорем, который держал меня в реальности. Он не давал утонуть в водовороте больничных интриг и чужой боли.

Засыпая рядом с ней, я впервые за долгое время не думал ни о диагнозах, ни о переговорах. Просто был счастлив. Странно, необычно, непривычно. Но счастлив.

Но ночь проходит быстро, и реальность всегда возвращается вместе с пронзительным звоном будильника.

Следующее утро началось с привычной суеты.

Понедельник, восемь утра — час пик в ординаторской. Я вошел, ожидая увидеть обычную картину: напряженные лица, стопки историй болезни и очередь из желающих задать мне каверзный вопрос.

Так и было, но с одним отличием. Все Хомяки были уже в сборе и чем-то заняты.

Величко, нахмурив лоб, штудировал свежий номер «Вестника целителя». Фролов сосредоточенно строчил что-то в истории болезни, его почерк был на удивление ровным.

Даже Славик Муравьев, обычно мечущийся по комнате в поисках кофеина, спокойно сидел за столом с чашкой в руке.

Только Крылов, как всегда, стоял мрачной тенью у окна. А вот Шаповалова не было.

Странно. Он и опоздание — два несовместимых понятия. Либо случилось что-то серьезное, либо… он намеренно давал мне возможность побыть главным.

— О, Илья! — Величко первым поднял голову. — Вернулся! Ну как прошел прием у барона? Правда, что там драка была?

Остальные тут же отвлеклись от своих дел и повернулись ко мне с живейшим любопытством.

— Все, что вы слышали — правда, — кивнул я, ставя на стол свой портфель и усаживаясь на свободное место.

— Даже то, что тело какого-то аристократа летало над столом, объятое синим пламенем? — Муравьев с шумом отложил журнал.

— И бабочки из чистого света вокруг него кружились? — с серьезным видом добавил Муравьев.

— И ангелы пели а-капелла? — не выдержал и подхватил Фролов.

Ужас.

Сарафанное радио больницы — самый мощный усилитель слухов во вселенной. Началось с остановки сердца, а закончилось чуть ли не вторым пришествием.

К концу недели будут рассказывать, что я воскресил мертвого и превратил воду в вино. Нужно было срочно гасить этот пожар тщеславия.

— Что за бред? — я устало покачал головой. — Никто не летал, бабочек не было. Обычная внезапная остановка сердца на фоне гипертрофической кардиомиопатии. Стандартная реанимация в нестандартных условиях.

— Стандартная? — Фролов недоверчиво поднял брови. — Десять минут поддержания жизни на чистой «Искре» — это теперь стандарт?

— Ладно, не совсем стандартная, — пришлось мне согласиться. — Но давайте к делу. Время идет. Чем вам помочь? Где затыки с пациентами?

Я приготовился к привычному потоку вопросов, но вместо этого хомяки переглянулись.