Лекарь-воин, или одна душа, два тела
Шрифт:
Когда до крепости осталось метров двести, с шага перешли на бег, старались быстрее преодолеть хорошо простреливаемое пространство. Басурмане не зевали, открыли стрельбу, правда, попадания были редкими. Были слышны стоны раненых казаков, но никто не вопил громко, не хотели подводить остальных — раненые падали, зажав свои стоны зубами накрепко.
Вот я уже возле стены. Внезапно мне под ноги скатился казак. Я наклоняюсь к нему, хотел проверить его, и вдруг что-то врезается мне в затылок. К ночной темноте присоединилась темнота в сознании. Занавес.
Глава 11
Мне было
Хаотично ворочаясь, неустойчиво встал на карачки. Как говорится, стою на четырех костях, а все равно шатает — голова кружится — точно сотрясение мозга, думаю, в диагнозе не ошибся. Меня тут же стошнило. Вначале рвало вчерашним ужином, а потом желчью. Короче, выворачивало нескончаемо. Тягучая слюна стекала по подбородку, и я никак не мог унять позывы к рвоте. Знатно меня по башке приложило, точно сотрясение заработал: невеселая мысль, угнездившаяся в мозгу, лишний раз подтверждала ранее вынесенный диагноз. Странно, штурмовали крепость ночью, а через туман, как мне казалось, пробивается солнце — причем солнце какое-то тошнотворное, не хотелось его видеть абсолютно.
Мотнул головой, чтобы разогнать в глазах туман, как проснувшийся с бодуна мужик, и, похоже, перестарался. Что-то видно сильно встряхнул внутри черепа — забыл как называется. Поэтому опять отключилось сознание. Очевидно, надолго.
Сколько лежал в таком положении — сказать затрудняюсь, но очнулся опять от боли под ребрами. О, а сейчас туман в глазах немного рассеялся, уже могу видеть предметы. Правда, не по каждому предмету могу пояснить его предназначение. Как-то ступенчато включаются в работу мои серые клеточки. «Да, тут и клеточки самого Пуаро отупеют, не до расследований будет» — пробилась мысль. Кто такой этот Пуа…как его там? Ладно, потом разберусь, пока надо как-то очухаться, в себя прийти, а то ведь вышел и обратный путь пока найти не могу. Но буду стараться.
Уперся руками в землю, или что это здесь у меня под ними, тупо сел. Видок, видать, еще тот у меня. Но стало легче. Перед моим мутным взором была вода, а чуть в стороне, выйдя на сушу носом, стоял корабль. Прикольно, галлюцинации у меня чудные какие-то. Я точно знаю, корабли по суше не плавают, тем более галеры. Стоп. А вода откуда? Ров перед крепостью был совершенно сухим. Куда это меня занесло? Неужели снова куда-то переместился по воле неизвестных мне высших сил? Может уже хватит издеваться над моим сознанием!?
Мучила жажда. Вставать на ноги не отважился, полез к воде на коленях. Полз медленно передвигая конечности, избегая резких движений. Да какие там резкие движения, откуда им взяться-то, у пришибленного казака? Буквально рухнув, припал к воде, стал жадно пить, а точнее лакать, и тут же извергать ее обратно. Качественно почищу желудок, подумал. После третей или четвертой попытки, часть живительной влаги осталась в обезвоженном организме. Ладонями брал воду и лил себе
Сидя у воды, осмотрелся. Увиденное меня не обрадовало. На берегу реки, а это однозначно река, потому что вода не соленая, сидели и лежали люди, примерно, человек сто. Присмотревшись, понял, что все мужчины голышом, только на некоторых сохранились подштанники. Перевел взгляд на себя. Мои шелковые подштанники на мне, только приобрели розовый цвет. Когда я успел их покрасить? Чуть в стороне от «голого царства» стояли два воина с копьями. По одежде они сильно напоминали мне татар, а может они и есть татары, данники османов, выполняющие все указания своих господ. Так было под Аслан-крепостью, наверное, и здесь простые татарские воины в подчиненном положении. Если это так, то выходит, я угодил в плен. Да, неудачно свалился мне на голову камень.
Очень неудачно и не вовремя. Интересно, а бывает такое вовремя. Что за мысли дурные лезут, Господи? Ну, конечно, все говорили, что я дурачком деревенским был. Так, что, опять им стал? Вроде нет, пока, правда, не в себе, но блеснула надежда, что вернусь в нормальное состояние.
Собравшись с силами, вновь попил воды. Все удалось, отторжения влаги не произошло. Теперь надо встать на ноги и подойти к людям ближе. Первая попытка была неудачной, упал на колени, сильно их исцарапал. А вот со второй попытки занял вертикальное положение, и сделал десяток конвульсивных, неуверенных шагов. Качало меня, как будто я выпил в своем времени не меньше литра водки. Сил хватило дойти к троице, сидевшей лицом к реке, и то, с неимоверным напряжением силы воли.
— Василий, оклемался, наконец, — сказал мне пожилой мужчина с побитым лицом, — а мы думали, ты отдал Богу душу, лежал не шевелился, и не стонал. — Ты меня не узнал?
— Нет, а кто ты такой? — ответил, еле ворочая языком.
— Так Федор я, из десятка Осипа, ты к нам прибился вечером. Забыл? Мы кашу вместе вечеряли. Ох и вкусна была, зараза, вот бы мне ее сейчас отведать — жрать охота нет мочи терпеть. Поменял бы на любую бабу, мужики.
— Кашу помню. Как на приступ пошли, помню. А потом камень в голову попал. Дальше ничего не помню, и тебя не узнаю.
— Неудивительно, рожу мне басурмане расквасили, весь дух начисто выбили. В себя пришел уже в полоне. Здесь где-то и Савелий лежит, рука у него вывернута. Больше наших казаков никого не найдешь, все лежат под стеной и в проломе. Побили нас османы, здорово побили.
— Проводи к дядьке Савелию, если смогу, вправлю ему руку. Сам я, еще плохо хожу, голова болит и кружится.
Сотника нашли без труда, он сидел отдельно, баюкал левую руку. Не говоря ни слова, я быстро осмотрел Савелия, и понял, что у него сложный вывих, в плече и в локте. Не стал ему ничего говорить, а без зазрения совести, не знаю, откуда силы взялись, мощным движением вправил плечевой сустав. От неожиданной боли сотник сомлел, чем помог мне. Вправлял локоть уже без опаски. Потом привел сотника в сознание, похлопав по щекам.