Ленинград, Тифлис…
Шрифт:
— Завтра встаем в шесть утра. Едем на север.
— Куда это? — поинтересовался Михаил.
— Озерный край, чудесные места.
Они выехали рано и сравнительно быстро вырвались из паутины лондонских улиц. За городом Макс сразу развил приличную скорость. Михаил едва успевал читать указатели с названиями городов, проплывавших в стороне: Ковентри, Бирмингем, Ливерпуль. Несколько раз Михаил пытался заговорить, но Макс отвечал односложно и разговор не поддерживал.
Часам к семи вечера они приехали в Амблсайд, игрушечный
«Миша, ты голоден?» — спросил Макс и, не дожидаясь ответа, купил в баре несколько сэндвичей и большую бутылку виски.
Весь вечер и большую часть ночи они просидели за этой бутылкой в маленьком гостиничном номере.
— Ты слышал про скандал с Бермудо? — спросил Макс.
— Я видел газеты. Честно говоря, я не все понял. Я надеюсь, что тебя это не коснулось…
Макс рассмеялся.
— О нет. Совсем чуть-чуть… Если не считать, что они меня разорили…
— Кто они?
Макс сделал неопределенный жест.
Максу пришлось повторить свою историю несколько раз, прежде чем Михаил начал его понимать.
— Ты понимаешь, Мишка, мы тут все живем взаймы. Это как тришкин кафтан. Берем в долг, чтоб расплатиться по другим векселям. Так делают все. Я, конечно, перебрал. Разработки и исследования стоят дорого, а прибыль появляется не сразу. Хуже всего то, что я забрался в кассу Пенелопы. Я истратил почти весь пенсионный фонд концерна «Тудей».
Михаил не знал, что такое «пенсионный фонд», но почувствовал, что то, что сделал Макс, — ужасно.
— Как истратил?
— Ну, конечно не на себя. Я вложил эти деньги в акции, казалось, надежные.
— Ну и что?
— А то, что конъюнктура рынка дело изменчивое…
— Эти деньги пропали?
— В общем, да.
— Ну и что дальше?
— А дальше то, что в течение последних дней все мои кредиторы, как по команде, потребовали вернуть им деньги.
— А так случается не всегда?
— Конечно, нет! Обычно удается получить отсрочку или взять новый кредит, чтоб расплатиться по старым… И тут выплыла эта история с пенсионным фондом…
— А связано ли это как-то с Гришиным?
— По-видимому, да.
— Ты имел с ним контакты?
— Самые минимальные. Кое-какие услуги. Да, кстати, это он помог мне найти тебя…
Они выпили виски и помолчали. Михаил отломил кусок сэндвича, Макс раскурил сигару.
— А как Пенелопа?.
Макс грустно улыбнулся.
— Пенелопа начала бракоразводный процесс. Она это умеет делать…
Михаил провел рукой по лицу.
— Так что же теперь будет, Макс?
Макс разлил по стаканам остатки виски.
— Да что-нибудь придумаем, Мишка. Давай выпьем и пошли спать.
Макс разбудил Михаила на рассвете.
— Слушай,
Михаил плохо соображал со сна.
— В чем дело, Макс?
— Я хотел передать тебе это, — он держал в руках кожаную папку.
— А что это?
Макс раскрыл папку. Там лежала толстая пачка бумаг с золотыми обрезами.
— Это акции. Для тебя и для Машки. Вы — единственные, кто у меня остался.
— Но почему именно сейчас?
— Именно, сейчас. И учти, это самые надежные акции. С ними ничего не случится. Их цена будет только возрастать…
— И сколько же здесь?
— Довольно много. Примерно на миллион.
— Да ты с ума сошел!
— Да нет. Я в здравом рассудке. И для меня очень важно отослать эти бумаги именно сейчас. Пока про них не пронюхала Пенелопа и ее адвокаты.
Они спустились к центру городка и на главной площади нашли здание почты.
— Какие вы можете предложить нам самые быстрые способы отправки? — спросил Макс.
Почтовый чиновник стал просматривать реестры.
— Самый быстрый способ — это DHL. Гарантированная доставка в течение суток. Но это дорого, сэр…
— Нам это подходит. Пиши адрес, Мишка.
Михаил аккуратно вывел адрес: «Ленинград… Набережная реки Мойки… Годлевской Марии Михайловне…»
А теперь едем в горы, сказал Макс, забираясь в машину. Они поехали по узкой дороге на запад от озера. Дорога круто шла вверх, петляла между зелеными отрогами. Примерно через час Макс остановил машину.
— Мишка, выходи. Посмотри, какой здесь вид.
Они стояли на перевале. Под ними громоздились зеленые, серые и коричневые холмы, а где-то далеко, у горизонта, виднелась извилистая лента озера. Цвет озера все время менялся: под лучами солнца озеро вспыхивало серебром, а когда надвигались тучи, становилось изумрудным.
Они стояли довольно долго. Потом Макс подошел к машине.
— Отойди, Михаил. Я развернусь.
Что произошло в течение последовавших секунд, было последним, что Михаил увидел и почувствовал в своей сознательной жизни. Машина Макса медленно развернулась, Михаил слышал, как шуршал гравий под колесами. Потом машина на мгновенье замерла у противоположной обочины. И вдруг резко рванула с места, пробила невысокий поребрик и полетела под откос.
— Макс! — крикнул Михаил и бросился вслед за машиной. Он увидел, что машина Макса несколько раз перевернулась, ударилась о скалу и взорвалась ярким пламенем.
— Макс! — еще раз крикнул Михаил и почувствовал, что камни посыпались у него из под ног, и он летит в пропасть.
Через час Михаила доставили вертолетом в ближайший госпиталь, в Уиндермир, а на следующий день самолетом перевезли в Лондон. Он был без сознания. Множественные переломы и травма основания черепа. Уже в Лондоне у него произошел обширный инсульт, с полной потерей речи.