Ленинград. Дневники военных лет. Книга 1
Шрифт:
Ледяная дорога продержится на Финском заливе еще дней семь — десять.
…Наши летчики летают по два-три раза в день. Летают и на И-15, и на «чайках», и на У-2. Если б можно было — летали б на телегах.
9 апреля 1942 года.
8 апреля пропустил — очень устал вчера.
Пишу, пишу… Пишу о Ленинграде и думаю — пусть это останется.
На противохимических занятиях сообщили, что немцы готовят химическое
Сдал дикторский текст для фильма… Надо авралом просмотреть еще сборник стихов и др.
…Прочел в «Правде» от 6 апреля тексты речей на Втором всеславянском митинге… Думается, что Второй всеславянский митинг и комментарии к нему в печати — весьма значительный факт.
Весь день редактировал большой сборник «Балтийцы на защите Ленинграда». Я думаю, что сборник крепкий. Намеренно даю материалы с излишком (784 страницы 22 писателей Балтики). В Москве, я думаю, отожмут лишние очерки и рассказы. Книга основательная. Есть ли такие в армии? Работал очень напряженно и очень устал. Работа шла до позднего вечера. Просмотрел и сборник стихов. Есть острые, страстные стихи Дудина — красноармейца с Ханко… У наших поэтов много головного, «традиционного»…
Завтра в Москву летит В. Инбер. Хотят лететь на совещание поэтов Вс. Азаров и Н. Браун. Какая весенняя тяга!
Вечером читал «Красный флот» за несколько дней: бои у Явы — побоище, разгром союзной эскадры; разноголосица голландцев, англичан и американцев.
Союзники, видимо, хотят сыграть так: устоит Россия, победит — мы подоспеем и сядем за стол делить; не устоит — хуже, но неплохо, — тоже сядем за стол и будем делиться с немцами и японцами.
10 апреля 1942 года.
Неимоверная усталость, кажется — не встать… Встаешь, и опять привычный ритм.
…Помчался в киностудию…
В городе тает. Ряд кусков набережных и проспектов уже очищен от снега. Но как «облезло» выглядят дома, сколько побитых стекол. Когда все это сгинет и город засияет под солнцем в мире и тишине?..
Тает и тает… На Ладожской трассе шоферы буквально героически ведут машины — по ось в воде. Городу дорог каждый лишний килограмм грузов.
В окопах под Урицком вода и вода… Видимо, на ближайшие десять — пятнадцать дней, а может быть, на все двадцать, боевые действия будут затруднены. Тяжело, что наш контрудар по Готланду и Тютерсу не удается главным образом из-за оттепели. Немцы точно рассчитали время…
Просмотр фильма. Все семь частей со звуком. Все лучше и лучше, точнее видишь, что и где надо подчищать.
Да, это фильм о великом Ленинграде — образ осажденного города получился сильнее всего.
Сильно, очень сильно вышел «эпизод немцев». Улучшены боевые куски.
Жду просмотра в Смольном.
…Из бытовых наблюдений. Женщина-поэтесса, большой былой красоты, — в платочке, в каракулевом пальто и продранных ботинках… Сыновей отправила… Живет одна в огромной квартире, полной картин, фарфора и холода… По вечерам сидит у огонька печурки в обществе крысы, которую она приручила и которая тоже вылезает погреться. Женщина не в силах бросить город, свою квартиру, вещи: «Куда же я поеду?..» В огромной пустой квартире сидит одинокая женщина…
Тяжка поступь
11 апреля 1942 года.
Серая муть, тихо…
С утра немного отдыхаю. Был Н. Чуковский, который заканчивает книгу об авиации — «Ленинградское небо». Говорит со своей неизменной мягкой, извиняющейся улыбкой. Очень обрадовался, взволновался, задвигался, когда я сообщил ему о его переводе на авиасоединение. Он хочет быть в интересной части.
Спекулятивные цены: пачка папирос — 150 граммов хлеба (было 200 граммов); 100 граммов хлеба — 60 рублей. Цены опять пошли вверх, так как с прекращением доставки по Ледовой дороге (весной) опасаются уменьшения пайков. Напрасно! (Официальных рынков нет. Меняют и торгуют из-под полы.)
Крон получил письмо от детской писательницы А. Бруштейн из Кузбасса. Бодрая, активная женщина. Пишет пьесы, выступает, агитирует… (В письмо была вложена половинка луковицы и просьба к цензору «не изымать этот материнский подарок фронтовикам»)… Просится на фронт…
У Финляндского вокзала скопище эвакуируемых. На дорогу дают хлеб, масло и другие продукты. Люди их тут же съедают. Нет достаточного количества кипятильников. Грязновато. Люди тянутся к «тому берегу». Они бледные, изнуренные…
А жизнь идет… Портной штаба шьет новые костюмы командному составу. Ведь днем нет тока для утюжки, и портной шьет, что-то обметывает, а вечером ходит среди парадных манекенов, снимает кителя, тужурки, утюжит и чистит их.
Впереди Первое мая…
Несколько прояснилось. Светлый вечер… Луна… Беседовал с Кроном об его пьесе, о письме из МХАТа. Легковесное письмо с легковесными вариантами переделки пьесы «в связи с войной». Перешли на воспоминания о Москве, о театрах, о друзьях и знакомых…
Всеволод Азаров прочел письмо-дневник о литературном движении на Балтике. Есть ряд хороших лирических мест, но критиковали в целом крепко. Нужно давать глубже, смелее, вскрывать противоречия и суть процесса… Будет недели две дорабатывать. Есть много чистых, хороших мест, растрогавших нас до глубины души, но странно видеть себя самого в некоторой исторической ретроспекции.
12 апреля 1942 года.
После налета 4 апреля и разгрома немецкой авиации фашистское радио сообщало, что «остатки Балтийского флота добиты» (!!). Ха-ха!
…Днем — на минный заградитель со всей группой… На улице воистину весна — тепло, солнце, все тает. Люди греются на завалинках, копошатся дети… Нева темнеет. Снег талый и грязный… Мы шлепаем по мокрым панелям среди полупустых домов. Балагурим, попадаем в лужи, любуемся архитектурой. Иные дома стоят, как сказочные руины (бывший дом Манизера). Вот свежий завал 4 апреля… Бредут люди с темными пятнами на лицах. Измученный Ленинград! Следы тяжелые, и лишь привычка, нужная спасительная «толстошкурость» помогают шутить и дышать весною… Шесть лет тому назад я и С. К. в этот день уезжали в Париж — в ландышевую весну, весну Народного фронта. Сколько было надежд, восторгов! А сейчас мы идем, взявшись за руки, по лужам среди весенней осадной грязи… Ничего, мы еще поживем!