Лес великого страха
Шрифт:
– Где Гёса? – спросил сидх. – Прикроете меня?
– Само собой, – сказал Гёса, появляясь из-за фургона.
Ринке хмыкнул:
– Сменил рубашку?
– А как же, – с независимым видом ответил экен.
– А штаны запасные у тебя есть? – осведомился сидх. – Могут пригодиться.
– Не обосрусь, не дождешься, – хмуро ответил Гёса, и в этот момент на дорогу вышел паук.
Экен не видел его ног – он видел только огромное мохнатое тело, нависающее над передним фургоном. Стальные отблески магических шаров на его передних лапах. Россыпь горевших алым глаз на голове.
– Крученый
– Режь поводья, Крюк! – закричал Ринке. – Ему нужны лошади!
Паук взмахнул лапой в воздухе, и ведьмы бросились врассыпную. Чудовище подхватило первый фургон, подбросило в воздух. Лошадей там уже не было – Крюк успел перерезать поводья. Из фургона выпала темная фигурка и улетела куда-то в лес.
– Бейте его файерболами! – орал Ринке.
Ведьмы услышали его. Вспыхнули файерболы, запахло паленой шерстью. Сидх обернулся к экенам, изумленно смотревшим на происходящее.
– Прикройте же меня! – крикнул он.
– Да, прости, – пробормотал Рамдан.
Гёса и Рамдан привычно закрутились. Во время Танца экены превращались в черные воронки, в которых исчезало все живое. Ринке двинулся между Танцорами Смерти по коридору из мертвой силы. Эльф шел по нему не в первый раз, до сих пор не мог отделаться от ощущения, что заживо спускается в Подземный мир. В каком-то смысле это так и было. Иногда эльф видел лица Рамдана или Гёсы – серые, плоские, похожие на дешевые маски. Ринке старался не думать о том, что Рамдан, грубый и резкий, но при этом изумительно игравший на зурне, сейчас превратился в эту серую, дрожащую пленку, которая отделяет эльфа от мира живых. Ринке видел ужас на лице гоблинов, которых затягивало в Подземный мир. В стенах коридора мелькали изломанные зигзаги молний. Сами стенки казались прозрачными. Лес через них виделся серым, а кровь – белой. Метрах в двух от паука Ринке вытащил арбалет и взвел его. Сидх махнул рукой экенам привычным жестом, обозначавшим – «дальше я сам».
Не успели Гёса и Рамдан приобрести человеческий облик, как гоблины бросились на новых противников. Ринке подбежал под брюхо пауку – ему не пришлось даже нагнуться. Чудовище щелкнуло жвалами и стало подниматься на задние лапы, но было поздно.
Ринке поднял руку с арбалетом и выстрелил почти в упор, в огромное брюхо, нависавшее над макушкой эльфа.
Рамдан и Лайруксал впрягали лошадей в фургон, который подняли ведьмы. Теперь небесные воительницы поднимали второй. Махмуд и Ахмет держали в поводу фыркающих лошадей.
– Что же пауки здесь жрут, когда по дороге никто не едет? – спросил Рамдан у Лайруксала.
– И два! – донеслось с неба.
– Раньше по тропе было сильное движение, – ответил тот и поправил повязку на голове. Через грязный бинт проступила кровь. – Вот пауки и прочие… существа привыкли рассматривать ее как скатерть-самобранку.
Ринке перестал ковыряться мечом во внутренностях паука и неожиданно рявкнул:
– Это все ваши друидские сказочки! Мы попали в схему!
Лайруксал моргнул, покосился на наемников и угрюмых ведьм и сказал нервно:
– Давай обсудим это в Бьонгарде
– Мы
Сидх смачно харкнул на дорогу, развернулся и двинулся в конец обоза. Второй фургон поднялся в воздух, неприятно ухнув чем-то внутри. Ринке остановился переждать, пока уляжется поднятая повозкой пыль и перестанут мерцать голубые огонечки магической сети. На сидха из-за фургона вышел Арга. Ринке начал забирать влево, собираясь обойти повозку с другой стороны, но капитан преградил ему дорогу.
– Извини меня, Ринке, – с трудом произнес Арга. – Я ошибся. Что нам теперь делать?
– Бросьте, Арга, – вяло ответил Ринке. – Я принимаю ваши извинения, если это вам так важно. Но это уже не имеет никакого значения. Кости-то наши все равно будут лежать вперемешку.
Над дорогой зависла гробовая тишина. По лицам экенских наемников Арга понял, что они отлично слышали слова сидха. Капитан поднял глаза. Ведьмы сгрудились в воздухе над караваном. В тесном пространстве под крышей зеленого туннеля они напоминали замерший перед атакой пчелиный рой. Они висели не так высоко, чтобы не разобрать реплику Ринке. Капитан сглотнул и сказал:
– Хорошо, иди. Но возьми кого-нибудь с собой.
Ринке поднял голову, ища глазами Карину.
– Света отнесет сидха, – сказала мандреченка. – А я пойду с ним.
– Вылетайте немедленно, – сказал Арга, даже не пытаясь скрыть свое облегчение.
Светлана начала спускаться по крутой спирали. Ринке выдернул из ближайшего трупа копье.
– И ты не скажешь мне, куда вы пойдете и как ты собираешься остановить это безобразие? – осведомился капитан.
Ринке улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Я так и думал, – пробормотал капитан. – Когда вас ждать обратно?
– Завтра к обеду, – ответил сидх. – Если я не вернусь, вас поведут Лайруксал и Вилли.
Лагерь Энедики находился в глубине Железного Леса, а первая партизанская заимка, на которой всегда можно отдохнуть, – чуть южнее Мертводья. До заимки можно было добраться двумя способами. Первый, наиболее безопасный, был таким: пересечь Старый Тракт в том месте, где дорога из Бьонгарда соединялась с ним, и идти лесом, по набитым зверями тропам, все время держа на юго-восток. Рингрин, возвращаясь со своими партизанами с праздника, выбрал именно этот путь. Принц очень спешил, а рядом с заимкой находился телепорт, через который его отряд мог попасть на свою территорию.
Энедика же выбрала второй способ, менее удобный, менее быстрый, но более полезный. Ее отряд двигался в сторону Эребора параллельно Старому Тракту с тем, чтобы в удобном месте перейти его, пересечь Мертводье по хорошо известному пути и оказаться на заимке. Мимо партизан проезжали все купеческие караваны, спешащие в Бьонгард. Ежи не трогали их, но смотрели, считали, запоминали.
В день, когда Энедика решила пересечь Старый тракт, она отправила в разведку Халлена и Тавартэра. Они пробежали вперед около четырех километров и наткнулись на обоз. Эльфы залегли в кустах, считая подводы.