Лес великого страха
Шрифт:
Ежи, расстрелявшие караван, вышли на Старый тракт. Сначала наемник подумал, что партизаны хотят поживиться. Запахло подгоревшим хлебом, и Равенн понял, что Ежи решили уничтожить обоз. Воину не хотелось ждать, пока огонь доберется до телеги, под которой он прятался. Он выждал момент, когда все партизаны, судя по голосам, находились с другой стороны от обоза и не могли его видеть. Мандречен присел на корточках под телегой, царапая макушкой облепленное засохшей грязью днище. Равенн услышал шаги и застыл. Он увидел полы алого бархатного кафтана, когда-то роскошного, но теперь очень
Теплые брызги отлетали на лицо и руки наемника, но он не шевелился.
И даже ни о чем ни думал.
С высоты полета метлы леса Нудайдола выглядели огромным зеленым морем. Лихой Лес же показался Карине похожим на мохнатого зверя. На родине ведьмы росли в основном лиственные породы деревьев, а в этой части Лихого Леса преобладали ели и сосны. Впрочем, ей некогда было внимательно изучать местность, над которой они пролетали. На непривычно легкой метле Карина чувствовала себя неуверенно. Лайруксал потребовал, чтобы ведьма не брала с собой бомб, мотивируя это тем, что ничего страшнее лесного пожара в летнюю жару быть не может. Да и меч, висевший на левом боку Карины, хоть и не сильно, но все же сбивал баланс.
– Далеко еще? – не оборачиваясь, спросила Светлана у Ринке. Ее мощная метла имела запасное сиденье, предназначавшееся для выноса раненого с поля битвы. На нем сейчас и расположился сидх.
– Ответ положительный, – сказал Ринке.
– А то вон уже Бьонгард видно.
Целительница махнула рукой, указывая направление. Карина перевела взгляд. К северо-востоку от путешественников из-под зеленого брюха леса выглядывали башни и шпили.
– Если это Бьонгард, почему тогда Старого Тракта не видно? – засомневалась мандреченка. – Может, это какой-нибудь другой город?
– Это мираж, от жары. Приземляйся, Светлана, – хрипло ответил Ринке". – Дальше мы пойдем пешком.
Ведьмы переглянулись. Для того, кто оказался в небе первый раз в жизни, сидх держался сносно. Но, судя по голосу, полет дался Ринке нелегко.
Светлана и Карина снизились, дали небольшой круг над сосновым бором, высматривая подходящую для приземления прогалину. Вскоре ведьмы уже стояли на усыпанном сухими иголками склоне. Карина слезла с метлы, с наслаждением вдохнула насыщенный, чуть горьковатый запах сосен. Ведьма похлопала метлу по стальному вееру руля и произнесла заклинание. Метла исчезла. Карина проверила, легко ли выходит меч из ножен. Ей не приходилось пользоваться этим оружием со времени обучения в Горной школе, и это не добавляло уверенности ведьме. Светлана стояла рядом со своей метлой и наблюдала, как сидх пытается отстегнуться от сиденья.
– Помочь? – спросила целительница.
Ринке отрицательно покачал головой, воткнул копье в мох. Сидх взялся за пряжку двумя руками и справился
– Тебе нехорошо, Ринке? – забеспокоилась Карина, глядя на взъерошенный черный затылок.
Сидх обернулся. Лицо у него было бледнее обычного, на виске билась жилка. К скуле прилип кусочек коры. Карине вдруг захотелось коснуться этого лица, убрать приставшую кору. Она представила гладкую кожу у себя под руками и почувствовала, как у нее теплеют кончики пальцев.
– Мне очень хорошо, – доверительно сказал Ринке. – Мне всегда хорошо, когда я твердо стою на чем-нибудь.
Он подмигнул ведьмам. Они облегченно засмеялись.
– Что ж, теперь давайте я свяжу вас заклятиями, – сказала Светлана.
Сидх повернулся спиной к сосне, но отойти от дерева не решился. Он тяжело привалился к желто-коричневому стволу. Карина встала рядом и взяла Ринке за руку. Ладонь сидха оказалась горячей и твердой. Целительница прищурилась, сделала пасс руками. У Карины чуть закружилась голова – Светлана переплетала каналы их жизненной энергии.
– Умрет Карина, умрет и Ринке, – нараспев проговорила Светлана. – Жизни ваши связаны, в бою и в празднике, в пути и в отдыхе. О том знает Ящер и Ладо, Ярило и Могота.
Мандреченка стала смотреть на метлу, резвящуюся в высоте, между ветвей сосен. Целительница шевелила руками в воздухе перед собой, словно заплетала невидимую косу.
– Все, что Карина здесь узнает, все в могилу с собой унесет, ни с кем ни словечком не поделится, – продолжала Светлана.
По затылку Карины стукнула увесистая шишка. Ведьма скривилась, схватилась за голову. Целительница нахмурилась. Ринке тихонько сжал руку ведьмы, призывая к молчанию и собранности во время ритуала.
– Когда нога Карины старой эльфийской тропы коснется, так и развяжутся узы смерти и жизни, и будет свободен Ринке и умрет тогда, когда его призовет Ящер, но не ранее.
Теперь надо было закрепить чары. Человек, не умеющий управлять волшебной силой, не чувствовал в своей ауре и присутствия чужой Чи. Но маг всегда, даже неосознанно, пытался разрушить сеть, накинутую на него.
– Добровольно ли ты, Ринке, связываешь себя этой клятвой?
– Да, я, Ринке, связываю себя этой клятвой добровольно, – ответил сидх.
– А ты, Карина, добровольно ли связываешь себя этой клятвой?
Ведьма повторила формулу.
– Вот и все, – сказала целительница. – Ну, я полетела.
Светлана залихватски свистнула. Метла откликнулась на ее зов и спустилась к своей хозяйке. Между рогов руля застряла шишка и небольшая веточка. Метла наклонилась к рукам Светланы.
– Как тебя угораздило, – пробормотала целительница, осторожно вынимая шишку.
Метла качнулась из стороны в сторону – «нет».
– Ах, это подарок, – сказала Светлана. – Спасибо, спасибо. Ты очень заботишься обо мне.