Лешая
Шрифт:
– Вот хулиган! – бросила ему вслед Санька, получив в ответ недовольное фырканье.
Кухонька оказалась совсем небольшой, посреди нее возвышалась железная печь с варочной панелью на три кастрюли. Труба уходила под потолок и поднималась над крышей, похожая на черный гриб. На стенах висели грубо сколоченные полочки, декорированные полированными ветками и корягами. Столом служил большой пень-чурбак, стульями – чурбачки поменьше. Стол стоял по левую сторону от входа. По правую находилась медная мойка с умывальником и большая деревянная бочка с
Санька осмотрела все – жить можно. Сунула нос в одну из кастрюль, стоящих на печи. Пшенная каша! Еще теплая.
Возле входа нашелся веник с жесткими прутьями и деревянный совок, с помощью которого Санька собрала разбросанный ежиком мусор обратно в ведро.
Позвала дочку:
– Альбин, иди скорее сюда!
– Не могу, мам. Тут курочки, – донеслось в ответ.
Курятник, собранный также из бревен, отыскался рядом с кухней. Куры бродили вокруг него. Они походили на диких: головы и шеи рыжие, тело бурое в синеву, хвост с прозеленью и маленький, едва заметный гребешок на макушке.
Пока мама шла из кухни, Альбинка успела отворить дверцу и пробраться внутрь курятника. Санька тоже заглянула – с одной стороны насесты, с другой расставлены корзинки с гнездами для несушек. Стоит на полу длинная деревянная кормушка, выдолбленная из половины ствола небольшого дерева. Рядом плетеная поилка. Санька сразу поняла – это из корней. Подобные изделия она видела в областном музее карельской культуры, куда они с Альбинкой не так давно ходили. Корни разбухают и не пропускают воду…
– Мам, смотри, что я нашла! – Альбинка гордо протянула добычу, два коричневых яйца.
– А там – каша, – кивнула в сторону кухни Санька. – Пойдем поедим. Ты, наверное, очень голодная.
– Не-а, – бодро соврала Альбинка, но урчащий живот ее выдал.
Стол из пенька произвел на девочку огромное впечатление. Она несколько раз обошла вокруг него. Посидела на каждом из стульев, выбрала лучший.
– Можно я тут буду сидеть?
– Можно, доченька.
Санька достала с ближайшей полки две глиняных тарелки и деревянные ложки. Наложила каши, после чего задумалась: «Альбина несладкую даже с большой голодухи есть не захочет». К счастью, на полках отыскались горшочки с вареньем.
– Мам, там какая-то крышка на полу. – Альбинка указала в дальний темный угол.
Санька посмотрела. Действительно, крышка, круглая, металлическая, с узорами. Сверху кольцо. Если за него потянуть, открывается неглубокая яма, обложенная камнями. Камни эти просто ужас какие холодные! Даже иней на них проступает. Ясно для чего – вон, продукты лежат. Мясо, бадейка молока (интересно знать, чье оно), рыба, несколько яиц в берестяном лотке, крынка с маслом.
Вот такой вот лесной холодильник.
А со светом тут как? Ночи в лесу темные. Санька, конечно, принесла из машины фонарики, но они ведь на батарейках. Насколько их хватит? Она подняла голову. В центре потолка висел
– И как тебя включить? – Санька поднялась на цыпочки, но в силу невысокого роста так и не смогла дотянуться до загадочной лампы. Пришлось подставить стул-чурбачок. Одно прикосновение – и свет зажегся. Второе – погас.
– Здорово, – хлопнула в ладоши Альбинка. – Волшебная лампочка. Я тоже хочу ее зажечь.
– Вечером зажжешь, – пообещала Санька.
Она слезла на пол и шагнула к выходу, чтобы пошире откинуть полог. Из-за елки навстречу двинулась серая тень, большая и на первый взгляд бесформенная.
Явился старый знакомый – бродячий пень.
Глава 3. Что скрывает лес?
Теперь это был не совсем пень.
Это было явно что-то живое…
Кто-то живой!
Горели в темных впадинах глазниц ягоды-глаза. Щерилась в улыбке зубастая расщепина – пасть. Торчали уши – то ли сучки, то ли листья. Хвост, как еловая ветвь, мел землю.
Какое-то время существо формировалось из пня в животное, кривилось, корежилось, пока, наконец, не обрело знакомую форму.
– Да ты на волка, что ли, похож? – изумилась Санька.
Вчерашняя оторопь перед непонятным полупнем-полузверем, крадущимся в сумерках по их с Альбинкой следам, прошла. «Они смирные», – говорила про заблудней Яра, и ей отчего-то верилось.
Волк сел на полянке, склонил набок серую голову, посмотрел внимательно, без злобы.
– Мама, волк! – восторженно крикнула Альбинка. – Я же говорила тебе, что их приручать можно.
– Погоди ты приручать, – приструнила ее Санька, внимательно разглядывая странного зверя. – Он, похоже, уже до нас тут прирученный. – Она вспомнила события прошлой ночи, нахмурив брови, строго поинтересовалась у животного:
– И зачем, скажи на милость, ты нас завел сюда вчера? Еще и в домике запер. Я слышала, как ты на крыльцо взошел и к двери привалился, чтобы мы не сбежали.
Зверь-пень чуть заметно вильнул пушистым хвостом, словно извиняясь за причиненные неудобства. Потом кивнул головой и попятился.
Снова кивнул и опять попятился.
– Мама, он нас за собой зовет. Пойдем? – догадалась Альбинка.
– Я одна схожу, а ты тут посиди, подожди, – распорядилась Санька, но, подумав, решила не оставлять не в меру любопытную дочку одну. – Ладно, пойдем. Только, чур, слушаться, не шуметь и не сбегать.
– Обещаю.
Заметив, что за ним следуют, волк-пенек радостно подскочил на месте и отбежал к терраске, после чего, распластавшись на земле, заполз под нее, повозился там некоторое время и выбрался, сжимая в зубах какую-то длинную палку, увенчанную странным навершием. Кольцо из золотистого материала, похожего чем-то на медь, замыкало в себе красный тусклый камень. Под кольцом кудрявились завитки узора, выполненного из совершенно иного, еще более непонятного голубого металла.