Лесной хозяин
Шрифт:
Раз уж ни Прохора, ни Егора не застал — ну, хотя бы кости сдам, деньги получу. Тоже дело.
Гравий смотрел на жизнь исключительно правильно: сначала деньги, потом — чаи гонять. Я высыпал весь свой жиденький хабар на стол. Все семь костей.
Гравий открыл журнал.
— Маловато. По слухам-то — ты в день по рангу поднимаешь.
— Да я не планировал сегодня охотиться. Так, с товарищем по лесу прогулялись.
Гравий хмыкнул. Вписал имя и количество костей в журнал, отсчитал положенную сумму.
— Теперь и поболтать
Чай Гравий заварил изумительный. Я даже не был уверен, есть ли там, собственно, чай. Разобрал малину, смородину, ещё какие-то ягоды. Казалось, с каждым глотком в жилы вливается энергия.
— Хорош! — похвалил я.
— Оттуда привёз, — сказал Гравий.
— А как ты вообще там оказался?
— Да не люблю на месте сидеть. И вообще с людьми не люблю. Одному лучше.
Гравий отпил из кружки с таким видом, как будто бы лично я его уже задолбал наглухо.
— Так что там, в Сибири? — повторил я вопрос. — Все вроде говорят, что самая жара сейчас в Европе.
— В Европе — жара, — подтвердил Гравий. — А в Сибири — холод. И тайга. Неделю можно идти — ни одного человека не встретишь.
По голосу было хрен поймёшь — то ли Гравия такой расклад радует, то ли пугает.
— А твари? — спросил я.
— Твари бесчинствуют. Множество их там. Но охотники хорошо укрепились, спуску не дают. Хотя этой зимой даже потусторонние являлись.
Я поставил кружку и прищурился.
— Так-так?
— Интересуешься? То-то же. Чертей налезло. Ох, и повоевали мы с ними! Чёрта одного ушатать — задача. А уж когда их на тебя полсотни прёт — тогда-то и веселье. Народ в Сибири суровый живёт. С такими — хоть в огонь, хоть в воду.
— А леших там, случаем, не водится?
— Забавно, что спросил. Есть лешие. Много. И водяные есть. Их выследить трудно. Сами-то они к людям нечасто выходят. Они всё больше сами по себе.
— Ну, что-то не знаю, — вспомнил я своего старого знакомого лешего. — Как по мне — очень даже компанейский мужик, так к людям и тянется.
— Так то здесь. Тут у вас все друг у друга на головах живут. А в Сибири на одного человека — десять вёрст тайги. Там лешему на людей плевать. Иной, может, и не знает, что есть какие-то люди.
Тут я уже капитально заинтересовался разговором.
— Так этих тварей там убивают, вообще? Или только смотрят?
— Убивают, когда придётся.
— И кости в них есть? И родии?
— Как в любой твари. Говорю же — их только выследить тяжело, потому как невидимы. Хотя есть одна хитрость, чтобы заставить лешего облик какой-нибудь принять.
— Что за хитрость?
Гравий допил чай и отодвинул кружку.
— Того не знаю. Не посвящали.
— А ты спрашивал?
Гравий кивнул.
— И что? Не сказали?
— Нет. Там знания от Наставника к Ученику передают, просто так не делятся.
Охренительно
— Зато как выманить лешего — это я знаю, — закончил Гравий. — Там не волшебство даже. Совсем обычные вещи.
Ого. Да Гравий-то полезный человек оказался! Не зря я сегодня сюда зарулил.
— Пойдёшь со мной на лешака? — спросил я напрямик.
— Пошёл бы, — пожал плечами Гравий. — Да только где ж ты его тут возьмёшь?
— Возьмёшь его ты — сам сказал, знаешь, как выманить. А как видимым сделать — это я надеюсь вскорости выяснить.
— Тогда людей побольше собирать нужно. Десяток — не меньше. А лучше больше. Лешак — это тебе не колдун. Там серьёзно всё.
Офигеть, новости. Значит, колдун — это по его меркам несерьёзно? Мы тут, значит, всё это время в бирюльки играем?
— Надо будет — соберём, — отрезал я. — Сам командовать буду.
— А ты Десятник? — Наконец-то в голосе Гравия прорезалась эмоция. Что-то вроде любопытства.
Я ещё раз окинул мысленным взглядом свои родии. Сорок четыре. Всего шесть штук осталось до левелапа. А там — плюшки! Один только Знак Воскрешения чего стоит. Ни много ни мало, воскрешает из мёртвых. В самом что ни на есть прямом смысле.
Жесть, конечно, и хрен знает, пригодится ли. Но если уж пригодится, то капитально.
— Без шести минут Десятник, — сказал я. — К выходу — точно буду, не беспокойся. Тебя-то где искать, если что?
— Здесь, — зевнул Гравий. — Я пока отсюда — никуда. Отдыхаю. После Сибири. А потом, наверное, обратно отправлюсь. Но лешака тебе пообещал — сделаю.
Мы пожали руки. Потом я свистнул соколу. Он вернулся ко мне, и я вышел из Оплота.
— Домой, — приказал кучеру, усаживаясь в карету. — Продуктивно день прошёл. Теперь и отдохнуть можно.
* * *
Отдыхал я до утра. А утро началось с того, что вспомнил — пора бы уже Тихонычу вернуться из Обрадово.
Он, как выяснилось вскоре, вернулся. Сидел в столовой, пил чай. Дожидался, пока я проснусь.
— Ну? — присаживаясь к столу, спросил я. — Чем порадуешь?
— Всё великолепно! Всё просто чудесно наладится теперь! — заверил меня Тихоныч. — Только нужно вложить около пятисот империалов.
— Знаешь, Тихоныч. Если в меня вложить около пятисот империалов — у меня тоже всё чудесно наладится. Как говорится, с деньгами — и дурак сможет.
— Ну, сами посудите, ваше сиятельство. За то время, что в Обрадово ведьма лихобродила, люди, считай, всю скотину порезали да съели. Инструмент попродавали, пропили. Там ведь один Кузьма — крепкий хозяйственник, а остальных вы видали. Если хотим быстро поднять деревню, вложения необходимы. А без вложений — год точно теряем. Сейчас пахать ведь нужно, что-то ещё можно успеть посеять. А в Обрадово на всю деревню — один бык, у Кузьмы.