Лестница в небо
Шрифт:
Два тощих панка, самозабвенно грабивших пивной ларек, обернулись на голос и дружно заорали от ужаса.
Перед ними стоял высокий силуэт в кожаной куртке, таких же штанах и высоченных ботинках со стальными носами.
В опущенных руках лежали длинные широкие ножи со странной защитой кистей, а скучающе склоненная набок голова в красной бандане была зеленой!
– Урод!!!
– Себя-то давно рассматривали в зеркале? – на пол шлепнулась сгрызенная зубочистка. – Как будто волосатая рожа и синий ирокез
Урод прыгнул, легко, для своей огромной туши, разворачиваясь в воздухе, и двумя точными ударами впечатал горе-грабителей в стенку.
– Дерьмовый денек, а, неудачники? – спросил он, всматриваясь в картинку на нагрудном значке одного из панков. – Че, великому Мастеру служишь?
Тот еле кивнул, почувствовав холод лезвия у шеи, и нашел в себе силы посмотреть в зеленые глаза неведомой твари.
– За нас есть кому мстить, имей в виду, – панк сглотнул и сжал дрожащие пальцы в кулаки.
– Увидим, – урод холодно усмехнулся и перерезал ему горло.
Не оборачиваясь, швырнул штык во второго, постоял минуту, вслушиваясь в затихающие конвульсии тела у себя за спиной, потом подошел и выдернул оружие.
– Не служили бы, я бы оставил Вас копам.
И неслышно покинул разгромленный магазин, так и не узнав, что за ним пристально следили две пары внимательных глаз.
– Я дальше сам, – Раф тронул за плечо Лео, застывшего рядом с ним, и вскинул голову, прикидывая маршрут погони.
Они выследили Кодаму.
Неделю копытили город, кружа по крышам, сходя с ума от неизвестности и успев передумать все самое поганое.
Даже в Цитадель сунулись за мелким…
– Где Ёдзи?
Холодное лезвие касается шеи Миднайта одновременно с шелестом этого спокойного шепота, отбивая всю охоту орать или звать на помощь.
Прибежать-то прибегут, тут на каждом углу полно футов, но вот только прибегут совершенно точно к остывающему трупу.
Раф спокойно и размеренно дышит в затылок брату Кадзэ, отчетливо понимая, что перережет ему горло, если тот только пискнет чуть громче, чем требуется. Не пожалеет. И Миднайт тоже это отлично понимает.
– Не знаю, – Мид шумно сглатывает. – Я не видел его.
– И твой хозяин тоже, полагаю? – Раф улыбается так холодно и ласково, как умеет один он.
– Угу, – Мид кивает. – Он убежал отсюда неделю назад.
– Ясно, – лезвие протирается по его щеке, как по фетровой тряпочке, и за спиной остается пустота.
– Будь осторожен, – Лео слабо улыбнулся в ответ. – Мне противно от всего этого. За родным существом, как за преступником, доглядываем.
– Глядя на то, что он творит, сложно считать его кем-то еще, – Раф вздохнул и качнул головой.
Ему тоже с души воротило вот так вот выслеживать Кодаму, прячась от него, и знать, что
Парень встал на скользкую дорожку, где слишком близко сходились хорошие дела с дурной местью.
Они пробовали уже поговорить с ним…
– Отвалите от меня! – злые глаза сверкают зеленью. – Мне от вас ничего не надо! Что могли дать, то вы уже в полной мере мне отсыпали! Благодарен за все!
– Кодама, – Лео подходит ближе, настороженно всматриваясь в искаженное гневом лицо. – Ты должен вернуться домой, за тобой охотятся…
– Ничего я вам не должен! Это вы… вы должны были спасти Бофу, а не бросать его там! Или хоть отомстить, раз уж уберечь не сумели!
Кодама отворачивается и бежит прочь.
Лео дергается следом, но Раф удерживает его за руку.
– Оставь. Пока не отболит, никого не подпустит…
«Отболит».
Раф сморщился, перескакивая на соседнюю крышу.
Врать Лео у него хоть и хреново, но получалось, а вот себе…
«Как оно отболит-то, если я его слышу в каждом шорохе ветра, словно час назад расстались? Куда оно денется из сердца? И когда? Когда так болеть и ныть перестанет?»
Сэнсэй говорил, что нужно смириться и принять смерть.
Раф просто не мог этого сделать, как ни старался.
Стоило только попробовать заставить себя, и тут же накатывали чернильные сны, полные звуками и верой в него самого, любовью, теплом. Словно он видел мир незрячими глазами Кадзэ и чувствовал его сердцем.
Как тут отболит-то?
Сегодня снова снилась черная духота, шум моря и крики неугомонных чаек…
Снова, как до всего этого ада, словно замыкался огромный круг, чтобы начаться сначала или спустить его на еще один ярус сумасшествия.
Выслеживая приемыша, Раф с некоторым удивлением отметил, что тот направился вглубь городского парка, и решил проследить за ним дальше, пока не показываясь на глаза, ну и попутно присмотреть, чтобы сюда же не наведались футы, которые разыскивали парня по всему городу.
Кодама вырос окончательно, сменив подростковую угловатость на сильное, выносливое тело, став даже чуть выше самого Рафа и таким же мощным и злым, как тот в ранней юности.
Даже, наверное, злее, учитывая, что некому было сдерживать его нрав и учить хоть немного думать о других.
А может, все дело было в чувстве вины, которое парень так остро и так болезненно переживал, не умея выплеснуть из себя и срывая на людях.
Боль же такая тварь – сколько ее ни дели и ни разделяй, меньше она не становится.
Пока они разыскивали Кодаму, чтобы вернуть домой, тот взялся мстить Клану Фут, упаковав себя в черную кожу и навязав красно-серую бандану с иероглифами.
Раф криво усмехается, когда Майки сует ему под нос газету с новостями о загадочном народном герое.