Летнее Солнцестояние
Шрифт:
Кеан зашевелился. Он знал, что в скором времени им придется расстаться. Ребекка тут же придвинулась к нему. Мысль о том, что скоро у нее появится потомство, согревала ей сердце. Приближался рассвет. Она чувствовала беспокойство Кеана, который хотел теперь вернуться в родную систему, в свои безопасные туннели, где он мог бы увидеться со своим братцем Стоункропом.
Сколь бы сладостным ни было время, проведенное ими вместе, теперь они хотели расстаться, — рано или поздно это происходит со всеми брачующимися кротовьими парами. Ребекка вздохнула и, улыбнувшись, нежно коснулась Кеана рыльцем — она думала
Массивный Мандрейк и Рун крались вдоль опушки, подходя все ближе и ближе к полянке, на которой находилась нора. Рун делал вид, будто он с трудом отыскивает дорогу, хотя, на деле, дорога эта была ему прекрасно известна.
— Пришли, — прошипел он.
— Где? — спросил Мандрейк.
— Там.
Рун указал лапой на вход во временную нору Ребекки, возле которой виднелись кучи свежевзрыхленной земли.
Для Ребекки и Кеана минуты, казавшиеся прежде часами, теперь обратились в мгновения — настало время расставания. С рассветом они должны были разойтись в разные стороны. Они уже стали шептать друг другу нежные слова прощания, когда вдруг раздался ужасный рев, — казалось, что в туннель, ведший на поверхность, забралась разом целая тысяча ужасных хищников. Мандрейк вспомнил рассказы Руна и, исполнившись небывалой ярости, ринулся к норе, снедаемый жаждою убийства, — он готов был разорвать в клочья всех кротов, которые оказались бы на его пути, — и самцов и самок. О, как чесались его лапы!
Едва заслышав этот ужасный рев, Кеан инстинктивно повернулся к входу и принял оборонительную позу. В нору пахнуло знакомым Ребекке запахом, и она зарыдала, объятая ужасом. Это был запах Мандрейка. Сильный, агрессивный, злобный, он вселил страх и в сердце Кеана, приготовившегося вновь отстаивать свое право на Ребекку. Правда, теперь он уже не смеялся; когда же Ребекка стала быстро рассказывать ему о Мандрейке, он оттолкнул ее в сторону, не желая отвлекаться ни на мгновение.
Сверху послышался низкий хриплый голос Мандрейка:
— Рун, ты останешься наверху. Я прикончу их сам.
Ребекке хотелось прикрыть Кеана своим телом, защитить его от надвигающегося кошмара, ведь он не представлял, с кем ему придется иметь дело, и вряд ли мог предположить, что на свете существуют кроты таких размеров. Сильный запах, исходивший от разъяренного Мандрейка, ошеломил молодого Кеана, когда же он увидел его огромные лапы, просунувшиеся в нору, ему стало жутко. То же самое происходило со всеми соперниками Мандрейка. И все же Кеан отличался от них и силой, и быстротой реакции — он умел уходить из-под первого удара врага так, чтобы не подставлять себя под второй.
Кеан стал отходить в глубь норы, даже не пытаясь напасть на грозного соперника, грандиозные размеры которого поражали его все больше и больше.
Мандрейк на мгновение застыл у входа в нору, разглядывая сидевших в ней кротов. Его удивили размеры Кеана. И все-таки, хотя тот был крупнее Буррхеда, самого рослого крота Данктона, рядом с Мандрейком он казался подростком.
Кеан зарычал и изготовился к бою, а Ребекка, отброшенная им на другой конец норы, принялась причитать:
— Беги, мой любимый, беги, если можешь... Никто не может победить его,
Если бы Кеан еще не спаривался с Ребеккой, он наверняка тут же вступил бы в бой и тут же сложил бы в нем голову. Но их брачные игры уже закончились, и потому он думал не столько о Ребекке, сколько о свежем воздухе пастбищ, на которых нет ни враждебных запахов, ни злобных кротов.
— Если мне удастся убежать, — заговорил Кеан, не глядя на Ребекку, ибо внимание его было сконцентрировано на входе в нору, возле которого затаился Мандрейк, — я вернусь к тебе, и мы снова будем вместе.
Он произнес последние слова громко и внятно, так, чтобы их услышал и Мандрейк. Кеан надеялся, что они выведут его из себя и это даст ему шанс нанести этому громиле хотя бы один настоящий удар.
Мандрейк сделал выпад, желая достать противника лапой; однако Кеан не стал отходить назад, а ринулся прямо на Мандрейка, выставив вперед свои когтистые лапы. Возле входа в нору завязалась кровавая борьба.
Когда один из кротов задевал лапой земляные стены туннеля, они ощутимо содрогались и с них начинала осыпаться земля. Ребекка беспомощно наблюдала за их сражением. И вдруг она ощутила неожиданное возбуждение, которое ей хотелось подавить, изгнать из сознания, — ее возбуждал вид двух огромных кротов, сражавшихся за нее, причем она любила и одного и другого.
Битва на миг затихла, и это означало, что Мандрейк готовится к прорыву в нору. Ребекка услышала частое дыхание Кеана, пытавшегося хоть немного перевести дух. Силы противников были явно неравными... И Ребекка решилась.
Едва Мандрейк ринулся в нору, она выскочила ему навстречу, выставив когти вперед, и закричала:
— Беги, Кеан!
Мандрейк взял в сторону, чтобы не задеть Ребекку, и замахнулся на рванувшегося вперед Кеана, но тот успел прошмыгнуть мимо него и бросился по туннелю к выходу на поверхность.
Мандрейк молниеносно повернулся и опустил свою тяжелую лапу на спину Кеану, задев когтями за верхний свод узкого туннеля. Кеан взвыл от нестерпимой боли и с превеликим трудом пронырнул дальше; лапа Мандрейка, с когтей которой капала кровь, на миг повисла в воздухе. Кеан несся к выходу, слыша за спиной рык страшного чудища. Вспомнив о Руне, поджидавшем его на поверхности, он инстинктивно выставил вперед передние лапы с широко расставленными когтями.
Но на сей раз Рун уже был готов к этому. Он прижался к земле сбоку от норы и, едва из нее появилась голова Кеана, нанес точный удар по его морде. Один из когтей распорол левую сторону рыльца, другой угодил прямо в левый глаз. Морда Кеана превратилась в разверстую рану, из которой потоком хлынула кровь.
Одновременно с этим нагнавший Кеана Мандрейк нанес ему еще один столь же страшный удар — на сей раз когти раскроили его бедро.
Кеан рванулся вперед и, резко развернувшись в сторону Руна, которого он практически не видел, ибо его слепила кровь, лившаяся по морде, ударил его в грудь. Будь удар поточнее, Руну тут же пришел бы конец. Рун отлетел далеко в сторону, что дало Кеану возможность припустить что было сил в правую сторону, откуда веяло свежим воздухом. Он бежал с отчаянием крота, которого в любое мгновение может настигнуть смерть, он делал все возможное, чтобы спасти свою жизнь.