Летняя рапсодия

Грин Грейс

Уитни сняла куртку, повесила ее в шкаф. Взглянув на свое отражение в зеркале, она достала из сумки щетку и расчесала влажные волосы. Щеки ее порозовели, а глаза казались огромными, яркими и неправдоподобно зелеными. Люк сумел прочитать гнев в ее глазах, когда они ссорились; может ли он с такой же легкостью читать в них и другие эмоции? Уитни затрепетала…

Она должна быть очень осторожной. Если он поймет, как чувствительна она к его сексуальному магнетизму, то наверняка воспользуется ее уязвимостью.

Девушка сунула щетку обратно в сумку и услышала голос

Люка с лестницы.

– Я рад, что ты их все-таки не обрезала, – сказал он.

Чувствуя, как подпрыгнуло ее сердце, Уитни защелкнула сумку и отвернулась от зеркала.

– Трой спит?

– Так действительно очень красиво. – Люк уже спустился вниз. – Как правило, блондинки не в моем вкусе, но в данном случае…

– В твоем вкусе блондинки или нет, меня совершенно не интересует. – Ее прохладный тон явственно давал понять, что нет никакой необходимости продолжать этот разговор. Она направилась в гостиную. – Мы можем поговорить здесь. Только сначала я разожгу камин.

Подойдя к камину, она наклонилась, чтобы открыть ящик с поленьями, и вдруг сообразила, что Люк стоит прямо за ее спиной. Он мягко положил руку на ее плечо.

– Сядь, я сделаю это сам.

Девушка опустилась в удобное низкое кресло, скинула кроссовки и, поджав ноги, стала внимательно наблюдать, как Люк укладывает в камине дрова.

Вскоре ярко запылал огонь. Несколько мгновений Люк смотрел на пламя, потом отряхнул руки и повернулся к ней:

– Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, но себе налей.

Он отрицательно покачал головой.

– Ну… как тебе понравилась вечеринка?

– Очень.

Люк сощурил глаза.

– Ты ведь не слишком хорошо знакома с Хетти и остальными, не так ли?

– Когда твоя бабушка вернулась из больницы, Хетти раз в неделю приезжала к ней сделать прическу. До этого… да, до этого я почти ее не знала. Крессида обычно отвозила меня к своему парикмахеру в Пентиктон.

– А Дикси Мэй?

– Они все заканчивали школу, когда я была еще в седьмом классе. Мы ездили в школу на одном автобусе, но они никогда не обращали на меня внимания. А я всегда на них пялилась. Даже завидовала им. – Ее губы сардонически скривились. – Как ты сам сказал – у меня были ножки как палочки и соломенного цвета косички. А они все были такие хорошенькие, особенно Дикси Мэй с ее белокурыми кудрями, модной одеждой и ее… ну, ты знаешь!.. – Она передразнила жест Люка, описав в воздухе несколько округлых движений.

– Но ты их недолюбливала, да? Эту компанию?

– Они были частью твоего окружения, так что… да, недолюбливала. Кроме того, они были слишком громкими и самоуверенными.

– А сейчас?

– Громкие и самоуверенные они все до сих пор, но на самом деле они отличная компания, Люк. Они сделали все, чтобы я чувствовала себя свободно и уютно.

– Вначале они присматривались к тебе, но потом ты им понравилась. Это было заметно.

– А почему бы и нет? – смущенная внезапной натянутостью в его голосе, подчеркнуто небрежно сказала Уитни.

Он смотрел на нее, словно задавая себе тот же самый вопрос. Но вот он встряхнул головой,

будто прогоняя эти мысли, и девушка поняла, что неважно, к какому выводу он пришел, делиться этим с ней он не собирается.

Вместо этого он опустился в кресло напротив нее. Расставил колени, оперся о них локтями и внимательно посмотрел на Уитни сияющим взглядом синих глаз.

– Я знаю, – сказал он, – что ты боишься продавать машину и вкладывать всю выручку в виноградники, но могу гарантировать, что, к какому бы выводу ни пришло судебное разбирательство, в финансовом отношении ты не пострадаешь. – Он наклонился вперед. – Ты мне веришь?

Уитни смешалась, но только на секунду.

– До сих пор ты мне не давал повода тебе не верить.

– О'кэй. Тогда – план. Я попрошу моего адвоката составить контракт, согласно которому ты получаешь каждый доллар, вложенный тобою в дело, обратно с процентами, если суд решит дело в мою пользу.

– Если судья объявит завещание не имеющим силы, то ты автоматически наследуешь поместье?

– Если судья решит, что завещание недействительно, то вступает в силу предыдущее. Согласно словам Максвелла, никакого предыдущего завещания не было. Похоже, моей бабуле не хотелось думать о том, что однажды она может умереть…

– Очевидно, ее настроение изменилось после того, как врачи обнаружили опухоль. Она составила завещание дня через два после возвращения из больницы. Она была очень подавленна и плохо себя чувствовала. – Печальные воспоминания нахлынули на Уитни, но она постаралась отогнать их. – Продолжай, – сказала она. – А если нет другого завещания?

– Тогда будет считаться, что бабушка умерла, не оставив завещания. И поскольку у нее нет в живых мужа или детей, то наследство отойдет к ее внуку.

– Тебе.

– Да.

Он так уверен в выигрыше, отметила про себя Уитни. Но откуда у него эта уверенность? Чем больше девушка думала об этом, тем больше тревожилась. Она только что сказала Люку, что верит ему… но как далеко он готов зайти, чтобы достичь желаемого?

– Уитни?

– Извини, я задумалась. Вернемся к твоему плану о виноградниках… какова будет твоя доля участия в работе?

– Мои связи. Мой опыт. И мой тяжелый труд.

– Связи?

– Я здесь родился и вырос, Уитни. Я знаю кучу народу в этой сфере деятельности. Я уже прощупал почву, поговорив с Викторией Мосс с Полынных виноградников. Она согласна снабдить нас черенками «пино бланк» и «пино гри». Она даже подумывает о предоставлении нам кредита.

– А твой опыт?

Люк сухо рассмеялся.

– Я начал работать на виноградниках с тех пор, как мне стукнуло два года, когда сумел выдернуть первый сорняк! А в двенадцать лет я уже мог и починить шпалеру, и обрызгать составом лозу, и управляться с трактором. Учась в старших классах, я каждое лето проводил на виноградниках.

– Но это было столько лет назад! С тех пор многое изменилось, методы и оборудование ушли далеко вперед…

– Последние годы я работал на виноградниках долины Напа. Особенно часто я имел дело с прививкой, учился у специалистов.