Лето с капитаном Грантом
Шрифт:
Самое мягкое — это, естественно, спальный мешок. Он и должен ложиться на спину. Но у Борьки почему-то спальник становится комом и занимает весь рюкзак, да еще и край наружу торчит. Борька наваливается на рюкзак всем телом, вминает в него край спальника, запихивает ботинки и свитер. Пакет с мукой не выдерживает перегрузки и лопается. Нужно было, оказывается, засунуть его в целлофановый мешочек, тогда не страшно. А сейчас все содержимое пакета высыпается в рюкзак. Свитер, ботинки, спальник — все белое.
Борька во втором отряде оказался самым длинным и поэтому стоит на левом фланге. А рядом с ним — Оля, самая маленькая
Раньше Борька на девчонок вообще особого внимания не обращал. Если бы они все были такие, как у них в доме Ирка из тридцать седьмой квартиры, то другое дело. Она и в прятки лучше всех ребят играла — ни за что не найдешь, и на пруд за троллейбусным парком с начала мая с ними купаться бегала, и таблички «С собаками не ходить», которые Анна Марковна понатыкала во дворе, вечером вместе с Борькой и еще одним парнем сдирала — не побоялась. А в классе девчонки только шушукаются да хихикают. И нарочно визжат, когда на перемене к ним близко подойдешь, даже если ты вовсе и не собирался их трогать. А когда у них дни рождения, обязательно устраивают танцы. Как будто без этого нельзя обойтись!
Но несмотря на все это, Борька в сентябре все же умудрился влюбиться в Нинку Гридневу. То есть он сначала об этом и сам не подозревал — просто возился на перемене все время там, где была Гриднева, и обязательно старался сделать так, чтобы тот, кого от толкал, отлетел в ее сторону или сам в нее врезался. Потом вдруг оказалось, что домой можно ходить и мимо Нинкиного дома. Правда, получалось чуть длиннее, но зато дорога интереснее. Но однажды по пути домой из школы Борька вдруг взял у нее сумку — Нинка уже год вместо портфеля ходила в школу с красивой сумкой с массой молний и надписью «Адидас» на боку. Борька взял сумку, прошел с ней несколько метров, и тут до него наконец дошло, что это значит. Он влюбился! С этим фактом оставалось только смириться. На следующий день Борька молча забрал Нинкину сумку у самых школьных дверей. А когда они дошли до подъезда, Нинка вдруг спросила:
— Слушай, Лисовский, а ты когда-нибудь целовался?
Вместо того чтобы достойно ответить на этот явно провокационный вопрос, Борька вдруг покраснел и невнятно забормотал что-то насчет домашнего задания по истории, в котором он не разобрался. Справедливости ради надо сказать, что историю Борька знал лучше всех в классе, и Нинка, конечно, знала, что домашних заданий по истории он отродясь не делал.
— Пойдем ко мне, я тебе сейчас объясню, — сказала Нинка Гриднева ангельским голоском. — Родителей как раз дома нет…
В последующие два часа они так усердно занимались историей, что у Борьки даже губы чуть припухли. Домой он шел ужасно гордый, чувствуя себя очень взрослым и знающим цену жизни человеком. А на следующий день в классе все девчонки дружно уставились
Но одно дело Нинка Гриднева: за семь лет учебы в одном классе в кого угодно можно влюбиться! А с Олей Озерной они пока и двух слов друг другу не сказали. Борька даже фамилию ее случайно услышал. Девчонка как девчонка. Волосы каштановые, в «конский хвост» закручены (Нинка так же ходила), роста маленького, а глазищи — в пол-лица. Но даже это, как говорится, еще не повод. А Борька подсознательно все время искал глазами Олю. Надо было с ней познакомиться, но как это сделать, Борька не знал.
Почему-то для того, чтобы заговорить с девчонкой, обязательно нужен какой-нибудь повод. Если бы это был парень, то никаких проблем. Взял и спросил, например: «Не знаешь, как вчера «Спартак сыграл?» — и все дела. Повода же у Борьки пока не было. Вот, скажем, если на тяжелом переходе она выбьется из сил, можно будет подойти и взять у нее рюкзак. Она, конечно, будет смущенно отказываться, но Борька небрежно скажет: «Ну что ты, мне же совсем не тяжело! Извини, что раньше не догадался». И уйти с двумя рюкзаками вперед — самые сильные должны идти впереди. Тогда она сама найдет повод заговорить — у девчонок это всегда лучше получается.
— Ты не волнуйся, — вдруг повернулась к Борьке Оля. — Попробуй уложить его еще раз. Давай я тебе покажу.
Еще не хватало, чтобы она Борьку учила. Нет, такого начала знакомства Борька никак не ожидал. Он и сам собирался вытряхнуть содержимое из рюкзака и начать по новой, но сейчас из принципа сказал:
— Было бы чего волноваться… Как-нибудь без этого обойдусь.
— Обходись, пожалуйста. — Оля обиженно пожала плечами.
Вот и познакомились!
А переукладывать рюкзак Борьке все равно пришлось.
В середину квадрата вышел капитан Грант:
— Лагерь, слушай мою команду. Объявляю тренировочный поход. Головные уборы и туристские ботинки обязательны. Возвращение — к обеду.
Тоже поход называется! Как в анекдоте — от столба и до обеда.
— Маленькое дополнение. — Капитан Грант показал рукой в сторону командирской палатки. Около нее были штабелем сложены кирпичи. — По штуке на брата. Как говорил Суворов, «тяжело в учении — легко в бою».
— А на сестру?! — выкрикнула девчонка из Борькиного отряда.
— Насчет сестер команды не было, — ответил капитан Грант. И весело добавил: — Не женское это дело — кирпичи таскать!
За кирпичами выстроилась целая очередь. Можно подумать, на всех не хватит! Пока ребята разбирали кирпичи, Борька вел героическую борьбу со спальником. Наконец спальник капитулировал. Борька запихнул кеды, вещи, тушенку, которую инструктор Коля выдал дополнительно вместо пакета с мукой. Теперь кирпич — и вперед. Капитан Грант положил себе в рюкзак два кирпича.
— Нормативный вес рюкзака для вас — десять-двенадцать килограммов, — объявил Коля.