Лето с капитаном Грантом

Иванов Сергей Анатольевич

«Подумаешь! — решил Борька. — Люди на Северный полюс по шестьдесят тащат — и ничего. А тут — двенадцать до обеда. Уж тренироваться так тренироваться…»

Вытянувшись в цепочку, ребята шагали по лесной тропинке. Разговаривать на маршруте капитан Грант запретил — как он сказал, это сбивает дыхание. Так что все шли молча. На лужайке, буквально в шаге от тропы, земляника. Сразу три красные, спелые, вкусные ягоды. Как их, интересно, до Борьки никто не увидел? Ведь двадцать человек впереди прошагало! Он присел на корточки и отправил ягоды в рот. Вкуснотища! А вон еще! И еще! Двумя большими прыжками Борька вернулся на свое место в цепочке, потом опять нагнулся за земляничкой. Ослепли они все, что ли, или землянику не любят? А вон вылез почти на самую тропинку

молоденький подберезовик. Из ранних. Такие грибы называют колосовиками. В начале июля они исчезнут, а потом появятся уже только в августе. Семейство маленьких лисичек расположилось прямо под ногами. На одну, и, конечно, самую крупную, кто-то умудрился наступить. Уцелевшие Борька выколупнул из земли и в это время заметил спрятавшиеся в нескольких метрах влево, под елкой, две сыроежки. С грибами так часто бывает — стоит нагнуться за одним, как тут же замечаешь другой. Так, глядишь, и на супчик наберется. Хотя какой, спрашивается, супчик нужен на сорок человек? Вот если бы вместо того, чтобы бессмысленно таскать кирпичи по лесу, пройтись сейчас всем по березняку… После того ливня — самые грибы.

Кстати, о кирпиче. Он каким-то образом переполз в угол рюкзака и теперь при каждом шаге бил Борьку под ребро. Странно, а ведь Борька его засовывал посередине… Видимо, когда нагибался за земляникой и грибами, кирпич и сместился. Шаг — удар, шаг — удар. Чувствительно. Да и весь рюкзак как-то скособочился — явно перетягивает влево. Что-то острое, судя по всему, край банки с тушенкой — уперлось в поясницу. Зачем, спрашивается, нужно было тащить ее с собой, если обедать все равно предстоит не в лесу, а в лагере?!

Идти становилось все тяжелее. То ли Коля что-то напутал, говоря про нормативы, то ли их грубо нарушили, но в рюкзаке у Борьки явно не двенадцать килограммов, а добрые двадцать. К тому же капитан Грант сказал, что на шестом километре будет привал, а они отмахали уже по меньшей мере десять.

— Идем полчаса, — объявил Коля.

Как полчаса?! Средняя скорость движения пешехода — пять километров в час. Это Борька еще в шестом классе по физике проходил. Значит, позади всего два с половиной, а до привала еще минимум полчаса? Кошмар. Борька весь взмок. На ногах не ботинки — гири. Вообще, зачем нужно было заставлять напяливать ботинки вместо кед? Это какое-то издевательство! Чтобы как-нибудь отвлечься, Борька начал считать шаги. Сорок три, сорок четыре, сорок пять… В руках уже давно ничего нет: Борька даже не заметил, как выбросил подберезовик и лисички. Внутри рюкзака летала тонна кирпичей. Сто пятьдесят пять, сто пятьдесят шесть… Шаг — удар, шаг — удар…

«Все, — подумал Борька, — больше не могу. Сейчас лягу на травку, и пусть они делают, что хотят. В конце концов, я сюда отдыхать приехал, а не кирпичи таскать».

Но где-то там впереди шагала Оля Озерная — самая маленькая и хрупкая в отряде. Оля, у которой Борька собирался на тяжелом переходе забрать рюкзак…

Триста двадцать один, триста двадцать два, триста двадцать три…

— Привал! — командует капитан Грант.

Рюкзак свалился в траву, Борька — рядом. Раскинуть руки, лечь и не двигаться. Но капитан Грант еще в лагере объявил: привал будет пятиминутным. Борька встал, вытряхнул все из рюкзака. На спину — самое мягкое, в середину — самое тяжелое, затем — самое хрупкое. Проверил лямки. Ну так и есть: одна короче другой. Борька подтянул ремень.

— Ну вот, теперь, кажется, порядок, — сказал оказавшийся вдруг рядом с ним капитан Грант.

Значит, он все Борькины мучения предвидел заранее, а сейчас хладнокровно за ним наблюдал?!

— Подъем! — крикнул капитан Грант.

Оказывается, от перестановки мест слагаемых сумма все-таки меняется. И десять килограммов (пусть даже двенадцать) — это вовсе не так тяжело. Когда из-за поворота показался лагерный забор, у Борьки было ощущение, что он может пройти весь маршрут еще разок.

— Второе дыхание открылось, — не то спросил, не то констатировал факт инструктор Коля.

Обед был съеден в один момент. Надо отдать должное — повариха в лагере

отличная. Еще никогда в жизни Борьку так вкусно не кормили. Дома, например, он суп не очень любил есть. Если честно, то бывало даже такое, что мама отвернется, а Борька быстро выльет содержимое тарелки обратно в кастрюлю — вроде съел. Взрослые очень странные люди. Маме, например, невозможно объяснить, что супа Борька не хочет. «Первое нужно есть обязательно» — и точка. Ну почему обязательно? Кажется, Борька никому такого обязательства не давал. Нет, съешь и все. Вот и приходится иногда идти на крайние меры. А сейчас Борька даже не заметил, как полную миску навернул.

После обеда — тихий час. И это — как в пионерском лагере. Спрашивается, какие нормальные люди спят днем? Ну ладно малыши. У них режим, им положено. Но Борька уже, слава богу, не маленький.

Заснуть никто, естественно, и не пытался. Все улеглись на раскладушках — порядок есть порядок — и начали «травить» анекдоты. Но с какого-то момента в разговор вдруг включился неприятный, ноющий звук: з-зз-з-з.

— Так, — сказал Борис Нестеров, — кто последний заходил в палатку?

Все дружно повернулись в Борькину сторону. Полог! Борька забыл опустить полог палатки, и налетели комары. Если бы они только гудели, это полбеды, но комары, к сожалению, этим не ограничиваются.

— Июньские — самые злые, — почему-то мечтательным голосом произнес Витька.

— Подумаешь, — сказал Саша-Таганский. — Вот у нас на Таганке комары развелись — это да. Раз укусит — волдырь в полруки. И живут до декабря.

— С меня и этих хватает.

Это командир. Реплика была явно в Борькин адрес. «Тоже мне, — подумал Борька, — опытный турист, называется. Комаров испугался».

— Ладно вам, ребята, — примиряюще сказал Денис. — Делать нечего. Задраиваем полог и устраиваем послеобеденное сафари. Предлагаю на счет — кто больше перебьет комаров до конца тихого часа.

— Тогда счет уже пятнадцать-ноль, — подал вдруг голос Саша-молчаливый. И хлопнул себя по лбу. — Шестнадцать-ноль.

— Почему это ноль? — возмутился Витька. — Я тоже уже четырех убил.

Что «сафари» — охота на крупных животных в Африке, Витька не знал (он это потом у Борьки выяснил), но по количеству истребленных комаров занял в итоге первое место.

На некоторое время разговоры в палатке смолкли, слышны были только хлопки и бормотание: двадцать три… пятнадцать… двадцать четыре… Комариный гул постепенно превратился в писк уцелевших одиночек, а потом и вовсе затих.

А еще позднее Борис вдруг схватил Борьку за плечо и начал трясти:

— Подъем!

Оказывается, Борька все-таки заснул. А пора уже было отправляться на кухню — отрабатывать по второму наряду.

5. ПОЛОСА ПРЕПЯТСТВИЙ

— После завтрака — все на сбор пороха! — командует Борис.

— Все на сбор пороха! — одновременно с ним кричит командир первого отряда Леша Казаков.

В двенадцать — начало соревнований на полосе препятствий. Полоса — это полуторакилометровый кросс по сильнопересеченной местности. Кросс с тремя остановками. На первой — установка палатки, на второй — укладка рюкзака. А на третьей, самой важной, нужно развести костер и вскипятить на нем литр воды. Вот для костра оба отряда и идут собирать «порох». Естественно, не тот, с помощью которого стреляют ружья. «Порохом» называются самые маленькие сосновые веточки. Даже не веточки, а отростки от веточек длиной в ладошку и толщиной меньше карандаша. Без иголок — одно дерево, и обязательно сухое. Котелок с водой должен закипеть как можно быстрее — на счету каждая секунда. А эти веточки-отростки и в самом деле вспыхивают быстро, как настоящий порох. Но и сгорают тоже быстро. Поэтому пороха нужно много. Ребята из второго отряда уже наломали его огромную охапку, а Борис требует: еще, еще! Костровым на полосе будет он сам. На укладке рюкзака — Маринка Мыльникова, та самая девчонка, которая спрашивала у капитана Гранта насчет кирпичей «для сестер». А палатку будут ставить два Саши и Витька.