Лето в большом городе

Бушнелл Кэндес

— Если ты так думаешь, ты должен связаться с канцелярией.

Он завивает кончики усов пальцами. Эти усы сведут меня с ума. Интересно, если Виктор Грин женат, то, что его жена думает о его поглаживании усов. Жить с этими усами, это все равно, что жить с еще одним человеком. Может у них даже имя есть, и они питаются отдельно. И внезапно, я загораюсь со страстью. Меня не волнует, что Виктор Грин говорит: Я собираюсь сделать это. Я собираюсь стать настоящим писателем, если это даже меня убьет. Я осматриваю класс и своих одногруппников.

Теперь судить только мне.

— Слушай, — говорю я, шлепаясь на кровать Лил. — А кто отец Рэинбоу?

— Барри Джессен, — ответила она со вздохом.

— Кто, черт возьми, этот Барри Джессен? Я знаю, только то, что он художник и все.

— Он не просто какой-то художник. Сейчас он один из самых важных художников в Нью-Йорке. Лидер одного нового творческого движения. Они живут в заброшенном здании в Сохо.

— Рейнбоу живет в заброшенном здании? — удивленно спрашиваю я.

— У них есть проточная вода? Отопление? Она не выглядит как бездомная.

— Она - нет, — отвечает Лил с раздражением.

— Они используются только для покинутых зданий. Одежда и печатные фабрики.

Но потом туда въехали эти художники и начали их обустраивать. Так вот теперь они там устраивают шумные вечеринки и принимают наркотики, а люди покупают их картины и пишут о них в Нью-Йорк таймс и New York Magazine.

— И Рэйнбоу?

— Ну, ее отец Барри Джессен. А мать Пикан...

— Модель?

— Вот почему она такая красивая и получает все, что захочет. Включая желание стать писателем. Я ответила на твой вопрос?

— Так, что она в миллионы раз круче, чем мы.

— Чем "мы есть", — поправила Лил.

— И да, она круче. Ее родители знают кучу людей, и если Рэйнбоу захочет издать книгу, то все, что она должна сделать — это щелкнуть пальцами и ее папа найдет человека, который опубликует ее работу. А затем он заставит журналистов написать об этом, а критики напишут хорошие отзывы.

— Да уж, — пораженно говорю я

— Итак, если остальные из нас хотят быть успешными, мы должны сделать это старомодным способом. Мы должны написать что — то крутое.

— Какая скука, — саркастично ответила я.

Лил смеется, а я хватаюсь за воображаемую нить.

— А что насчет того парня со светлыми волосами и его отношением? Он ведет себя, будто он знает ее.

— Капоте Дункан? — удивилась она. — Уверена, что знает. Капоте из тех, кто знаком со всеми.

— Почему?

— Он — это просто он. Приехал с Юга, — ответила она так, если бы это объясняло все. — Он немного мечтательный, да?

— Нет. Он немного придурок.

— Он старше. Они с Райаном учатся на последнем курсе в колледже. Они друзья. Видимо, они оба дамские угодники.

— Ты шутишь.

— Нет. — Она сделала паузу и немного формальным тоном добавила, — Если ты не возражаешь.

— Знаю, знаю, — ответила я, спрыгивая с кровати, — Мы должны писать.

Похоже,

Лил не разделяла мою чрезмерную заинтересованность другими людьми.

Может быть, она настолько уверена в своих талантах, что чувствует, что ей не нужно это. Я, с другой стороны, могла бы легко провести весь день, сплетничая, что я предпочитаю называть "анализом характера". К сожалению, вы не можете участвовать в анализе характера самостоятельно.

Я вернулась в свою каморку, села за стол, заправила лист бумаги в печатную машинку.

Десять минут спустя я все еще сижу и просто пялюсь на стену. В наших комнатах только одно окно и оно у Лил. Чувствуя, будто задыхаюсь, я встаю, иду в гостиную и смотрю в окно.

Квартира Пегги находится в задней части здания, с видом на заднюю часть другого почти идентичного здания на соседней улице. Может быть, я могла бы получить телескоп и шпионить за квартирами напротив. Я могла бы написать рассказ о жителях. К сожалению, обитатели этого здания кажется, столь же скучны, как и мы. Я заметила мерцающий синий экран телевизора, женщина моет посуду и кот спит.

Расстроенная, я вздыхаю. Там целый мир, а я застряла в квартире Пегги. Я пропускаю все. И теперь у меня осталось только пятьдесят девять дней. Я должна что — то сделать. Я несусь в свою каморку, хватаю номер Бернарда и беру телефон. Я колеблюсь, решая, что делать, и кладу телефон обратно.

— Лил? — я зову.

— Да?

— Стоит ли мне позвонить Бернарду Сингеру?

Лил подходит к двери. — А ты как считаешь?

— Что если он меня не помнит?

— Он же дал тебе свой номер, разве нет?

— Что если он не это имел в виду? Что если он просто пытался быть вежливым? Что если...

— Ты хочешь позвонить ему? — она спрашивает.

— Да.

— Тогда звони. — Лил очень решительная. Это качество, которое я надеюсь развить в себе когда-нибудь.

И, прежде чем я могу передумать, я набираю номер.

— Алло? — он отвечает после третьего гудка.

— Бернард? — спрашиваю я слишком высоким голосом. — Это Кэрри Брэдшоу.

— Ага. Так и думал, что это ты.

— Да? — я накручиваю телефонный шнур вокруг пальца.

— Я немного экстрасенс.

— У тебя бывают видения? — задаю я вопрос, не зная, что еще сказать.

— Чувства, — шепчет он сексуально. — Я хорошо лажу со своими чувствами. А ты?

— Предполагаю, я тоже. То есть, мне никогда не приходилось избавляться от них. От моих чувств.

Он смеется. — Что ты делаешь сейчас?

— Я? — я пищу. — Ну, я просто сижу тут и пытаюсь что — то написать.

— Хочешь приехать? — тут же спрашивает он.

Не могу точно сказать, чего я ожидала, но точно не этого. Думаю, у меня была неопределенная и обнадеживающая идея, что он пригласит меня на ужин. Позовет на свидание. Но просить меня приехать в его дом? Боже! Вероятно, он думает, что я собираюсь заняться с ним сексом.