Летопись безумных дней
Шрифт:
Когда я вылетела на винтовую лестницу, уводящую в глубокие подвалы здания, пот лил с меня в три ручья. Больно кололо в левом подреберье. Да, мне явно не хватало физической подготовки. Радовала лишь мысль, что Верховный Старец, по идее, был намного слабее меня.
В диссонанс моим соображениям наверху загрохотали сапоги вредного старикашки.
– Все равно тебе от меня не спастись! – раздался глухой крик.
Я сглотнула густую слюну и побежала вниз, перескакивая сразу через три ступеньки. Заметалась на узеньком пролете, пытаясь открыть хоть одну дверь. Бесполезно. Только зря потеряла драгоценные секунды. И понеслась
Тренировочный зал приветливо манил светом, пробивающимся через полураскрытую дверь. Я вломилась в него и попыталась чем-нибудь забаррикадироваться. Куда там. Шаткое сооружение из стойки с оружием не продержалось и секунды под напором обезумевшего старика.
– Ну вот ты и попалась, – довольно проговорил негодяй, появляясь в дверном проеме.
Я даже зауважала своего противника – бешеная гонка по коридорам Управления никак не отразилась на его внешнем виде.
– Говори! – приказал старик, направив на меня посох. – Откуда ты знаешь про тайное убежище?
– Ничего не скажу. – Я гордо выпрямилась. – Пытать будешь – промолчу. Твоя песенка все равно спета.
– Нет, ты скажешь мне всю правду, – прошипел он, медленно приближаясь. – Мердоку все равно не спасти тебя на этот раз. Пока Хранитель поймет, что его обманули, пока пробьется в здание… Очень предусмотрительно с его стороны закрыть Управление для телепортаций. А мы тем временем пообщаемся.
– И как ты собираешься меня разговорить? – попыталась я выдавить из себя подобие улыбки. – Смотри, заклинания на меня не подействуют.
Мертвенным блеском блеснули антимагические браслеты, плотно обхватившие мои запястья.
– Ты думаешь, я не в курсе? – глумливо захихикал старик. – А кто, по-твоему, подсунул тебе злополучную книгу, заколдованную так, чтобы открыться на нужной странице? Твой ненаглядный муженек стал слишком предсказуемым. К кому иному, как не к Дэми, он мог отправиться в поисках нового подчиненного? Конечно, заодно прихватив тебя, чтобы сделать юнца более сговорчивым. Жаль, что ты не погибла сразу же, будучи разорванной неконтролируемой силой. Но так даже интереснее. Это сделает твою смерть более мучительной. Поверь, боль развязывает языки зачастую намного быстрее магии.
– Но почему? – чуть было не зарыдала я от такой несправедливости. – Тебе-то я чем успела насолить?
– Ты главная моя помеха на пути к престолу, – ответил он. – И я убью тебя до того, как ты вновь попытаешься исполнить пророчество. Меньше слов – больше дела.
Из посоха, который мерзавец направил на меня, вылетел целый сноп ярко-красных искр. Я зажмурилась, зная, что в следующий миг окунусь в черную бездну невыносимой боли, которая сплющит внутренности в один кровавый блин и превратит меня в скулящее подобие человека. И вдруг услышала ругань Старца. Это несколько удивило меня, и я осторожно приоткрыла один глаз, а затем распахнула оба, наслаждаясь небывалым зрелищем. Старикашка замысловато выражался, вновь и вновь стукая посохом об пол. Что-то явно пошло вопреки плану, потому как грозное оружие в его руках отказывалось повиноваться,
– Тварь, – заметив мое веселье, разозлился старик. – Я убью тебя и так. А с предателем разберусь самолично.
Откинув ставший бесполезным посох в сторону, Верховный Старец на удивление резво подскочил к стойке с оружием и вытянул длинную саблю.
– Защищайся! – крикнул он, оборачиваясь ко мне. Только сейчас я заметила, что до сих пор сжимаю в потных от волнения ручонках злополучный меч. Что еще оставалось делать? Я освободила его из ножен и приготовилась дать, по всей видимости, последний бой в моей жизни.
На этот раз я не лезла на рожон. Напротив, понимая, что шансов остаться в живых у меня минимум, старалась протянуть время до прибытия помощи. Не будет же Мер-док у императора вечно. Поэтому я, для порядка обменявшись с противником парой пустяковых ударов, принялась всячески уходить от схватки. Проще говоря – метаться по всем углам зала. Даже пару раз запустила в старика подвернувшимися под руку предметами. А что? Хочешь жить – умей вертеться. И быстро бегать.
– Дерись как положено, трусливая сволочь! – не выдержав, заорал старик, пытаясь в очередной раз заставить меня скрестить с ним клинки.
Зря он так сказал, если честно. Я почему-то очень сильно разозлилась на него за эти слова. Нет, не на «трусливую». Это как раз полная правда. Обиделась я на «сволочь». Да кто он такой, чтобы так обзываться? Можно подумать, благородный рыцарь в белых доспехах.
Бешенство застлало красной пеленой зрение. Бешенство, от которого хотелось завыть по-звериному, вцепиться в горло противнику, и кромсать, и рвать нежную плоть клыками, упиваясь железным привкусом чужой крови на нёбе. Наверное, в моих глазах отразилось внезапно нахлынувшее безумие, потому что старик поперхнулся и попятился. Я холодно усмехнулась и шагнула вперед, выпуская наружу ярость. Больше ничего не помню. К счастью, наверное.
Очнулась я только тогда, когда тело мерзавца уже остывало подле моих ног, насквозь пронзенное мечом. Дико болела до волдырей сожженная кожа под браслетом, рука онемела от потока энергии, идущей в лезвие. Казалось, что рукоять оружия пульсирует в ладони, наполняясь неведомой силой.
– Покойся с миром, – прошептала я в мертвые, остекленевшие глаза Верховного Старца. – Я не буду по тебе скучать.
Потом, пошатываясь, с трудом поднялась с колен и с усилием выдернула меч из страшной колотой раны. К горлу привычно подкатила тошнота, когда я увидела бурые сгустки крови на клинке.
Отойдя в сторону, я грузно опустилась на пол, закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Кто-то неслышно подошел и присел рядом, успокаивающе приобняв меня за плечи. Я, всхлипнув, покосилась на неожиданного утешителя. Им оказался Мердок, который смотрел на меня с сочувствием и каким-то едва заметным сожалением.
– С тобой все в порядке? – тихо поинтересовался он.
– Нет, – покачала я головой. – Я только что убила человека. И, что самое ужасное, мне это понравилось.
Мердок никак не прореагировал на мое признание, лишь притянул ближе к себе. Я уткнулась лицом в дорогой шелк его рубашки и наконец-то дала выход эмоциям, разрыдавшись в полную силу.