Летопись Третьего мира. Ч.1. Огни Ринеля
Шрифт:
Амит быстро моргнул, дав другу понять, что не понимает.
– Смотри.
– Монах уселся на краю и вытянул перед собой руку.
– Это сфера.
– Стижиан, рефлекторно призвав сферу, забыв одну вещь - что сила в нем больше не одна. И вместо ярко-синего концентрата спрессованного сияния в его руках загорелся нужной формы ярчайший изумрудный огненный шар, распространяющий по купе такое тепло, что Амит мигом вспотел.
– О Богиня!
– Чуть ли не взвизгнул он, перед тем как Стижиан сжал ладонь в кулак и сфера погасла.
–
– На его лице появилась кривоватая виноватая улыбка.
– Это было неожиданно.
– Не делай так больше!
– Крикнул медиум и полез на стол, чтобы открыть окно.
– Не делай?
– Возмущению монаха не было предела.
– А как тогда я научусь это контролировать?
– О Богиня!
– Амит поднял глаза на лампу под потолком, - скажи мне, что он не собирается тренироваться со мной!
– А что тебе не нравится? Я научусь сдерживать силу огня... может быть даже смогу отделить силу монашескую от силы феникса, а ты научишься общаться с великим духом!
Амит косо посмотрел на него:
– А если ты меня случайно спалишь?
– Тео всегда говорил: "с перепугу учишься всему". Разве могу я позволить тебе умереть у меня на глазах?
– Не убедительно.
– В этот момент, опаленная потоком огня лампа в последний раз скрипнула и упала вниз.
Город Осфити встретил монахов мерзким мелким дождем и поездом, который задерживался почти на три часа.
Делать нечего - придется ждать. Будучи людьми образованными, они решили первым делом посетить городскую церковь, где хранится один из четырнадцати осколков Северной Звезды - священное и исторически важное место.
Дело было не только в том, что посещать городские церкви является святой обязанностью каждого монаха, но и в том, что церковь Осфити не раз мелькала в рассказах монтерских мастеров, и создавалось впечатление, что это - самая красивая церковь на свете.
– Что-то в городе не так.
– Заметил Амит, едва монахи вышли из вагона поезда. Мерзкий дождь беспокоил его в последнюю очередь, дело было в людях: их было слишком много даже для ночной пересадки: повсюду стояли, сидели и лежали мужчины, женщины и дети. Голодные, измученные, кто-то в порванной одежде и без обуви, кому-то повезло больше. Они занимали все место под огромным навесом, куда не доходил дождь.
– Не слишком похоже на процветающий портовый город, не так ли?
Стижиан молча кивнул и накинул на голову капюшон. Раньше монах любил ночь - никто толком не видел его черных глаз и весьма спокойно с ним разговаривал, однако теперь белое кольцо на его глазах светилось в темноте и приходилось отпускать веки, чтобы не выдавать себя.
– Мне кажется, я знаю кто виноват в страданиях этих людей.
– Пробубнил он достаточно громко, чтобы сквозь дождь друг его услышал.
– Не понимаю о чем ты?
– Амит озирался по сторонам и не видел ничего, что могло дать объяснения.
– Посмотри вперед, на высокие
Амит присмотрелся, но разглядеть не смог - дождь, ночь и клубы пара, расходящиеся от поезда, скрывали все. Однако медиуму хватило смекалки, чтобы понять что там - инквизиторы.
– Что им нужно в торговом городе?
Стижиан пожал плечами и повернулся к Амиту: на нем был почти новенький плащ с белой полосой, который, казалось, только что был сшит и не был ни в одном бою...
– Да, ты правильно подумал. Я его заказал по окончании обучения и с тех пор...
– Ты хоть драться не разучился?
– С серьезным сомнением в голосе поинтересовался Стижиан, громко хрустнув пальцами.
– А что, думаешь, придется?
– Нет, конечно, нет, просто двое мужчин пройдут через этот пост охраны, и никто не обратит внимания на то, что один из них отдаленно напоминает монтерского монаха, - Амит даже не обиделся, - а другой...
– В плохом настроении. Пошли.
Чтобы там не творил совет инквизиторов, магистров и сенат, а стоило людям, прячущимся под навесом от дождя, увидеть белую полосу на темно-коричневом кожаном плаще, как они встрепенулись, стали толкать друг друга в бок, и в их глазах засияло нечто, что с невероятным усилием пытались задушить церковники - надежда:
– Репутация есть репутация.
– Пробубнил Стижиан, и кончики его губ изогнулись в легкой улыбке.
– Клятва есть клятва. Мы никого не можем убить, ты забыл?
– Я помню.
Инквизиторов оказалось всего трое, остальные семь человек - просто послушники, хотя некоторые из них были старше обоих монахов вместе взятых. Они стояли у высоких широких ворот так, словно только что выбрели из бара: громко болтали, что-то пили, далеко плевались, в общем делали все то, чего на посту делать никак нельзя.
Лишь один их них, самый молодой из послушников, мальчишка лет пятнадцати, стоял смирно и вглядывался в темноту. Большая часть пассажиров, приехавших на том же поезде, что и монахи, шли в другую сторону и пересаживались на другие поезда. Мимо поста, где стояли инквизиторы, редко кто проходил.
Завидев двух людей, юноша тут же встрепенулся и сделал шаг вперед, но не успел он открыть рот, как инквизиторы замолкли и самый старший из них, Хав Ист, положил руку на плечо мальцу и сам вышел вперед:
– Амит, помнишь, что говорилось в книжках о глазах феникса?
– до поста оставалось всего несколько метров.
– "И бежали в ужасе враги, увидев бездну в его глазах..." Ты об этом?
– Да... Может, проверим?
– Хех, а как же твое нескрываемое желание вернуть мне прежнюю форму? Жирок, там, согнать...
– Успеется.
– Вы двое!
– Гаркнул Хав, обращаясь к монахам.
– Остановитесь! Эта форма...
– Он окинул взглядом плащ Амита.
– Вы арестованы!
– Что, оба?
– Возмутился Стижиан, - я вообще не с ним!