Летопись Третьего мира. Ч.1. Огни Ринеля
Шрифт:
Стоит ли говорить, что родители не были в восторге от того, что их чадо одним лишь взглядом способно поглотить любой предмет или животное, которое встретится ему. Прошло четыре года со дня рождения малыша, и тогда родители были вынуждены отдать его в оранскую академию, где маги могли помочь этому ребенку вырасти человеком, а не чудовищем, которого в нем так боялись окружающие его люди.
Стоит ли упоминать о том, что благой глава города чуть не убил свою жену, и без того ослабленную тяжелыми родами? Маэс ни разу и не взглянул на сына, а когда того увозили в Орану
И вот, через двадцать два года после рождения первенца, Эйра снова родила, но в этот раз - мертвого ребенка, оставив стареющего Маэса без наследника.
Вскоре после того, как имя Дримена Перферо прогремело как имя еретика и отступника, опасного зверя, готового убивать без всякой жалости, благородный глава Кайлинна исколотил свою супругу до полусмерти и отдал под суд местной церкви, что вызвало целую череду событий.
Стижиан и Амит приехали в Кайлинн утром, отоспались в уютной комнате гостиницы и стали заниматься своими делами.
Оба заглянули в мастерскую Юриа Марлен - известного во всех краях мастера по работе с толстой кожей, и он - один из немногих людей, который знал, как нужно шить плащи монахам.
Его мастерская располагалась на первом из четырех этажей здания из темно-красного камня, и пройти мимо неё казалось трудно - золотые буквы на вывеске гласили: "Urrya Marlen".
Увидев Амита, сам Юриа чуть не прыгал, и пока ассистентки, две привлекательные девушки которые, скорее всего, были, его дочерьми, снимали со Стижиана мерки, он заставил Амита снять свой плащ и с интересом и восхищением просмотрел и пощупал каждый шов на боевом одеянии монтерского монаха.
– Изумительная работа! Верх совершенства!
– Восклицал он.
– За век вы её не сносите!
– Сможете повторить?
– Стижиан наслаждался тем, как покрытые мозолями, но от того не менее нежные руки ассистенток скользят по его телу.
– Очень на это надеюсь. Дизайн тоже повторить? Звезду нашить? Белую полосу тоже?
– Полосу - да, это наш отличительный знак, а вот звезду не надо...
– Как пожелаете.
– Улыбнулся Юриа, к нему подбежала одна из его дочерей и дала листок с разметками.
– Вас не беспокоит то, что существует приказ об аресте всех людей, носящих такие плащи?
– Амит отряхнул свой и надел его.
– Богиня с вами!
– Раздался смех.
– Я наслышан о мастерстве учеников Монтеры, о вашем благородстве, силе и мудрости. Думаю, этот приказ - всего лишь ошибка или чья-то злая шутка. Не верю, чтобы вы могли быть более опасны, чем ученики прочих семи школ...
– Отец, потише!
– Прошептала самая младшая - дама с короткими черными волосами и пышным бюстом, заправленным в корсет.
– Не стоит говорить о таких вещах вслух!
– Будет тебе, Карлин! Делом лучше занимайся!
– Но отец, я не хочу, чтобы тебя забрали! Погоди пока казнь пройдет,
Амит и Стижиан переглянулись.
– Теперь тебе лучше помолчать, Карлин. Но она права - не стоит расхаживать в таком виде пока вы в городе.
– Юриа ушел куда-то в соседнюю комнату, откуда доносился резкий запах новой кожи.
– Я постараюсь быстро выполнить заказ, отложу прочие дела. Эх, видит Богиня, не каждый день ко мне приходят прославленные монтерские монахи! Подумать только, я помню маленьким мальчишкой того, кто прозван сильнейшим в истории Храма Сияния!
Стижиан, надевавший рубашку, замер.
– Жаль парня, такой хороший мальчишка был, а так его оклеветали!
– Вы о Стижиане?
– Поинтересовался Амит, присматривая себе короткую куртку их тех, что лежали на прилавках.
– Да... Стижиан Ветру. О его подвигах слухи доходили и до сюда. И о его отце, Теоллусе Ветру, я слыхал. Надеюсь, он спасся, когда горела Монтера.
– Юриа вернулся, держа в руках сложенный в несколько раз кусок темно-коричневой кожи.
– О!
– Он увидел, как Амит примеряет куртку.
– Хорошую вещицу вы себе выбрали. За ваш утонченный вкус я вам даже скидку дам!
– Не стоит.
– Улыбнулся медиум, складывая свой плащ в сумку.
– Помимо хорошей репутации мы зарабатываем ещё и хорошие деньги. Сколько с меня?
– С вас лично? Четыреста ринельских. А вы...
– Он положил кожу на стол у станка и повернулся к Стижиану, сосредоточенному на заправлении рубашки в брюки.
– Простите, но я потребую аванс.
Монах пожал плечами и выудил их кармана десять монет, по пятьдесят ринельских каждая, и, улыбаясь, протянул их портному:
– О Богиня!
– Чуть ли не прокричал он, сделав шаг назад.
– Вы... Вы... Кто вы такой!? Вы не монах, вы... вы демон!
– Эй, эй, потише.
– Амит закинул сумку за спину.
– Такие глаза бывают далеко не только у демонов, но и у магов, например, хм... у кого ж ещё?..
– У фениксов, неуч!
– Рыкнул Стижиан, вложив монеты в руку Юриа.
– Я сам боюсь, когда смотрю на себя в зеркало. Надо бы в магазин, что ли, зайти, купить себе темные очки, чтобы люди перестали меня шугаться.
– О Богиня...
– Шептал мастер, приложив кулак к сердцу закрыв глаза.
– Вы... странно, что вы терпите общество друг друга, демон и монах, вот уж неожиданно!
– Вы его не слушали, я не демон, а монтерский монах, мы с этим белобрысым прожили одиннадцать лет в одной келье
– И как же вас зовут, если не секрет?
– Юриа приподнял веки и снова столкнулся взглядом с белыми кольцами на фоне бесконечной черноты: они оказались вовсе не страшными, скорее попросту непривычными.
– Я - Стижиан Ветру.
– Улыбнулся он, и Юриа медленно сполз на пол, держась за сердце. Обе его дочери, до того момента сидевшие тихо в углу мастерской, побежали к нему и обняли.