Летопись Зарефа: Пасынок Судьбы; Начало
Шрифт:
– Задница Иркаллы! Че за хрень ты сбадяжил, Саэмон!?
– Не нравится - не жри, нам больше достанется.
Невозмутимый повар даже не глянул на неблагодарного, доедая завтрак.
– Свиней и то лучше кормят!
– Слышь, Щербатый, - послышался голос Бардо, - Может, тебе еще рожу вареньем намазать? Заткни хавальник и жри молча.
Что-то пробубнив под нос, разбойник послушно стал уплетать за обе щеки. Посмотри кто со стороны, решил бы что в тарелке как минимум икра с императорского стола, а никак не "бадяга со шхонки". Тут кто-то оглянулся в мою сторону:
– Че-та Рюка нету, он никогда к заходу не ёрзал.
И тут же в нашу сторону повернулись еще трое и каждый громогласно проорал на свой лад:
– Рюк, с гривы
– Э! Ща кормушкой воздух хавать будешь!..
Поржав над нерасторопным дозорным, они доели и командир начал отдавать приказы:
– Иди смени Рюка. Вы в патруль к северу. Вы к дороге.
Тот, кто пошел сменять Рюка, оказался самым расторопным и едва ли не в припрыжку бежал прямиком к кустам, за которыми спрятался ваш покорный слуга. И как назло, две пары патрульных совсем не торопились, вальяжно топая по траве, поглаживая животы, утирая усы и причмокивая. От кустов, куда влетел паренек до дозорной башни около 20-30 шагов, еще пару ударов сердца понадобиться ему чтобы подняться и в два-три раза меньше времени чтобы прибежать к лагерю с дурными вестями. А я еще и спустил лестницу! Вот дубина! Надо было сразу и вырубить в кустах, да хотел по-быстрому добраться до палатки Бардо без лишней суеты и крови... Ах, дурная башка! Мысленно отсчитывая шаги паренька, следил за приближавшимися к кустам патрульным, с каждым шагом которых сердце ускоряло свой бег. Вот до опушки осталось пять шагов и я решил показаться на свет. Нам не впервой притворяться своим среди чужих, но то бывало на балах, в маскараде, а тут только мечтай о подобной роскоши... так, примерно сейчас сменный должен либо подниматься по сходням, либо уже обнаружить тело. Следовало поторопиться. Прибавив шагу, я уже привычно свыкся, особенно если учесть, что командир скрылся в палатке и, похоже, переворачивал там все вверх дном. Ну, нам это только на руку. В нос ударил запах бурды, которую варили в котелке и оставили стоять на солнце. Интересно, они вообще котлы моют? Скривившись, несмотря на довольно приятный аромат, я прошел мимо походной столовой к бюджетному варианту стойл. Обрадовавшись внезапной госпоже удаче, я чертыхнулся, когда сзади послышался истеричный крик:
– ...Облава! Бардо! Набат! Давай набат!
Надо отдать должное командиру, выскочил он мгновенно. Но, скользнув краем глаза по фигуре облаченного в обычное для этих мест одеяние разбойника, даже не задумался, какого это лешего его подчиненный пинает балду, а не идет на дозор или в патруль. Да и вообще, кто такой ходит по лагерю? Одежка сработала на славу. Именно об этих спасительных мгновениях я и мечтал.
– Че бузим, малой?
– Там... Там это!.. Рю-рюка!..
– Ну не буксуй, нормально базарь!
– Да там бес какой-то Рюка по гриве на калган взял! И лахой его обарахлился!
– Долбать твой лысый череп!..
Подбегающий к Бардо парень только сейчас заметил подозрительного парня, не обращающего на их разговор никакого внимание и возившегося близ таппанов:
– Командир! А это кто?
Черт возьми, этот узел когда-нибудь развяжется?! Есть! Кинув мимолетный взгляд на застывших бандитов, уже в тысячный раз пожалел, что так неразумно поступил с Рекором и остался без оружия и своих любимых метательных ножей.
– Чушкан! А ну рога в землю!
Послышался звон стали, вынимаемой из ножен. Благо, нас разделяло порядка десятка шагов и мгновенно около меня они оказаться не могут. Запрыгнув на клячу, я пришпорил ее плоской стороной кинжала так, что заржавшее животное от боли кинулось с места в карьер, едва не выронив седока. Едва мы вырвались на пологий спуск, позади послышался звук копыт и одновременно с этим по лесу пронесся протяжный, утробный гул.
– Пропади все пропадом!
Неустанно подгоняя животинку, я то и дело кидал взгляд назад и отмечал лишь невнятный силуэт скакуна, петляющего по змеистой дороге за нами. И что теперь? Бесславная кончина профессионального каю от рук грязных разбойников?! Ну уж нет!
– Давай,
Но кляча была клячей. Простояв без дела в стойлах у тех, кто лошадью пользуется раз в седмицу, конечно же, скотина не сможет выжать из себя ничего более медленной рыси. Впрочем, точно тоже самое касалось и таппанов преследователей. Снова по лесу прокатился гул рога, указывая, где находится добыча и насколько она сместилась от предыдущего гула. Умные, сволочи! Была не была!
Потянув поводья резко в сторону, я понесся сквозь лес, мгновенно скрывшись из виду преследователей и прервав их стремительность эффектом неожиданности. Вот досада, и хлопушки, что так удачно нас спасала, под рукой нету! Да будет изменять тебе женщина трижды в день, Рекор!
Меж тем движение немного замедлилось и копытное то и дело проваливалось в ухабы и спотыкалось. Постепенно лес становился гуще и я невольно улыбнулся. Оглянувшись еще раз, остановил вспененное животное за пихтами в человеческий рост, а сам принялся скользить по лесу со своей тенью, уходя от погони. Теперь, когда мы нашли столь отрадные сердцу укрытия, добыча и хищник поменялись местами! Можно и поиграть. Но нет, нельзя! Гончая, что с ней? Где она? В очередной раз скрипнув зубами, мы принялись плутать, не заботясь о запутывании следов. Еще слышались отдаленные звуки и голоса, и, судя по далеким-далеким шагам и крикам, Бардо выслал пешую погоню. Что ж, поплутаем!
К вечеру лес стоял на ушах. Даже в самой глухой чаще, если прислушаться, можно было услышать вдалеке шаги и ругань. А может, у меня уже к тому времени разыгралась паранойя и чудилось невесть что. За весь день я преодолел, хорошо, если лигу. Постоянно сверяясь с солнцем и горами, следовали мы на юго-восток. Жмуриков и оглушенных ваш покорный слуга за собой не оставлял, предоставляя обходить наше укрытие ничего не подозревающим разбойникам, которым к концу дня явно наскучило бегать за иллюзорной двоицей по всему Верлорену. На моих глазах даже произошел нешуточный спор подчиненного с каким-то командиром:
– ...Да черта лысого я еще смену буду лохматить кусты! И так ночью на огоньке чалился!
– Ласты в крабы, метлу в задницу и садись на колеса! Думаешь, мне хочется кантоваться тут!? Приказ Бардо! У нас и так натыра седмицу не было! Давай-давай, канай отсюда!..
Дослушав разговор, я снова углубился в лес дальше от дороги, близ которой то и дело располагались лагеря разбойников. Да сколько же их тут? Сотни? Чем же кормятся работники ножа и топора, если, как они говорят, натыра давно не было? Занятый размышлениями, сидя на дереве, я не сразу заметил неладное. Что-то шумело. Кто-то бежал в мою сторону. Подавшись вперед, я вглядывался во тьму, пытаясь выследить человеческий силуэт, но... То были шаги не человека. Еще с десяток ударов сердца я прислушивался, как вдруг замер. Спустившись на землю, а точнее просто кубарем упав на траву, ноги понесли хозяина в чащу. Откуда у этих гадов собаки!? Лай, оповестивший преследователей о добыче, разносился по лесу, с каждым мгновением догоняя мои пятки. На всей скорости врываясь в колючий кустарник, мы неоднократно спотыкались, но после уверенного переката снова неслись по лесу. Собственная тень шептала об опасности со всех сторон и обещала отвести взгляды врагов, но запахи ты скрывать не умеешь, сестра! Ветки хлестали по лбу, лицу, глазам, шее, но мы не обращали на такие мелочи внимания, ибо лай настегал с невероятной скоростью. Благо, ни по бокам ни спереди сестра никого не чувствовала.
Вдруг, в очередной раз перекатываясь через поваленное буреломом дерево, икроножную мышцу прожгла неистовая боль. Вскрикнув сквозь зубы я повалился на землю, а тварь уже прыгнула на мою грудь в попытке вцепиться в горло. Когти полосовали грудь, разрывая плоть и смешивая с грязью. Но от неминуемой гибели мне удалось предплечьем отдалить пасть и поразить кинжалом горло. Брызнула кровь, заливая мою грудь и лицо, но я не останавливался, раз за разом вгоняя сталь в шею врага.
– Сдохни, тварь!!!