Летучий корабль
Шрифт:
Я звоню Стивену на следующий день, еду к нему на работу, и мы быстро достигаем взаимопонимания. Мы же деловые люди! А лишних вопросов он не задает. Иначе можно лишиться не только драгоценной тачки, но и того, что придает смысл ее обладанию.
И вот теперь в моем реестре неотложных дел и нерешенных вопросов остается последний пункт — как мне это сделать? Что я буду делать с купленным у Стивена бесхозным телом и как собираюсь убеждать магическое, а отчасти и немагическое сообщество в том, что тело действительно принадлежит Г. Дж. Поттеру? Пожар, чего же проще — это, честно говоря, первое, что приходит мне на ум. Но пожар… кто меня опознает после пожара? Я же не могу поджечь дом на Гриммо. Пожары
И если я так жажду достоверности, мне стоит позаботиться о том, чтобы тело выглядело, как мое. Заклятия, я же маг, заклятия, должно же быть что-то такое! Разумеется, из разряда запрещенных, но подобные мелочи ведь не должны пугать будущих покойников? Что-то такое, что придаст другому мои черты, что-то, что нельзя обнаружить… на мертвых не действует оборотное… Что тогда? Иди, спроси Гермиону, идиот! Она сходит в аптеку и купит тебе успокоительное зелье. В моих руках библиотека Блэков… Мне стоит только подняться на второй этаж и потянуть на себя резную дверь в самом конце коридора. Книги, спасенные Кричером от министерского нашествия, все до одной, иначе их просто изъяли бы. Одно из крупнейших частных собраний темномагических фолиантов. Прямо у меня под носом. Я не могу сказать, что сразу нахожу то, что мне нужно. Я нашел бы быстрее, но там есть книги, которые мне поначалу даже страшно взять в руки. Если бы я знал, что они там есть, я бы опасался спать с ними под одной крышей… Ответ находится примерно через неделю поисков, когда я, стараясь не обращать внимания на подступающее ощущение жути и неминуемой беды, беру в руки книгу, на обложке которой нет даже названия. Про себя я просто зову ее черной книгой. Мне кажется, от ее страниц исходит запах опасности. Опасности и тлена. Но как только я переворачиваю первые несколько страниц, мои предчувствия как-то сами собой умолкают — я почти сразу нахожу искомое. И устраиваюсь с ней в кресле, не торопясь переписываю заклятие, которое придаст чужому телу неотличимое сходство с магом, его произнесшим. Навсегда. Необнаружимое заклятие. Некромантия чистой воды, чары не из самых сложных. Жаль, попрактиковаться не на ком… Похоже, я не первый маг, которому взбрело в голову покинуть магическое сообщество столь незаконным способом.
– Привет, ты здесь?
Рон, возникнув столь неожиданно на пороге библиотеки, сразу же проходит вперед, к моему столу, и заглядывает мне через плечо. Уже глупо захлопывать книжку, правда? Я поднимаю на него глаза, а он продолжает стоять позади меня, не сводя взгляда с тех самых пяти строк, которые я уже практически успел переписать.
– Это что? — наконец спрашивает он.
– А что?
Мне надоело прятаться. Если он сейчас станет говорить мне о том, что я не должен так поступать… Он застал меня врасплох, боюсь, если бы у него возникли хоть какие-то возражения, он, не сходя с места, узнал бы ВСЮ историю моего пребывания на острове Кес. Чтобы он заткнулся. Чтобы знал, что и он у меня в долгу. Я не стану отступаться от своих планов. Теперь вот уже точно нет.
Рон садится напротив меня и несколько минут ничего не произносит.
– Хочешь отомстить, да? — неожиданно говорит он.
– Нет.
Я знаю, то, что думает он, это неправда. Хотя что-то в этом есть, но это далеко не единственная причина. Но объяснять ему, что я не вижу себе места в магическом мире, я больше не могу, я же уже пытался, но они не понимают. А месть? Может быть, так ему будет яснее?
– Ты мне поможешь?
И он почему-то говорит «да». Понимал ли он, что я вконец запутался, и иначе мне просто не выбраться? Или видел, что я уже все и давно решил? Мы почти не говорили
– И как ты собираешься это провернуть?
Самое интересное, что именно рыжий становится автором гениальной идеи моего окончательного исхода. Когда я делюсь с ним своими соображениями о пожаре, он только кривится — этот ход и ему представляется сомнительным и лишенным изящества.
Через пару дней, когда Герми уже убежала на работу, а мы еще сидим и завтракаем, причем я изучаю вчерашний вечерний номер какой-то маггловской газеты, Рон вдруг неожиданно хватает меня за руку.
– Страницу переверни, — говорит он. — Кажется, там, в разделе происшествий именно то, что нам нужно. Смотри, там какой-то маггл вылетел в реку, не справившись с управлением.
– Автокатастрофа, — задумчиво тяну я. — Что ж, я согласен!
– Гарри, может быть…, — Рон даже пытается взять меня за руку.
– Даже не начинай, — бодро обрываю его я. — Буду писать вам письма!
– Идиот, — обреченно заключает он, что не мешает ему разрабатывать все дальнейшее вместе со мной.
Ему тоже по душе подобные затеи. А еще, теперь я практически уверен, он ненавидел капитана Довилля. За все — за унижения, пережитые на острове, за то, что тот избил меня во время поединка на глазах у него и Нева, за Гермиону, за подстроенную им ловушку, за то, что тот был моим любовником, за то, что, как Рон полагал, непоправимо разрушил мою жизнь. А вот дотянуться до сиятельного лорда Рон мог теперь только через меня. Надеюсь, то, что в итоге получилось, вполне понравилось Рыжему. По крайней мере, нравилось довольно долго…
И мои приготовления вступают в решающую фазу, я даже на некоторое время снимаю запрет с использования магии, чтобы ускорить изучение наук, чтобы сдать на права. Мне почему-то кажется, что я должен торопиться, что у меня не будет времени до конца мая — начала июня, которое я отвел себе первоначально. Почему я так плохо учился по Прорицаниям? Надо купить подержанную машину, надо покрутиться на ней по городу, надо даже попасть на ней на страницы магической прессы, чтобы удостоиться новой уничижительной статьи о том, как я прожигаю жизнь…
Уже в Загребе я как-то наткнулся в одном маггловском журнале на такую специальную рубрику: «Сморите, кто ушел». Там они пишут о погасших поп-звездах, о политиках-неудачниках, бывших красавицах, ныне ставших растолстевшими и никому не интересными матронами. И смысл всех этих статеек довольно прост — они тоже стали никем, хотя когда-то… Должно быть, это приятно — когда тот, кого слава, красота, влияние некогда вознесли столь высоко, вновь падает в ту грязь, из которой некогда вышел. Это греет душу.
В кутерьме и спешке я становлюсь неосторожным, позволяя узнать о моей затее человеку, который точно попытается вмешаться. Я ничего особенного не делаю — просто как-то забываю черную книгу на столе в библиотеке. Накануне вечером мне кажется, что в заклинании, которое я учу, что-то напутано, а это вовсе не те чары, где стоит ошибаться, так что я лезу за книгой и оставляю ее на столе, намереваясь убрать ее утром, потому что… Чем больше я живу, тем меньше верю в эти случайные «потому что». Значит, я хотел, чтобы Герми узнала? Зачем? Хотел, чтобы кто-то попытался остановить меня?
Рано утром в субботу она появляется на пороге моей спальни. Она знает, что я обычно встаю рано, так что в этот час уже вполне готов к серьезному разговору.
– Гарри, может быть, ты объяснишь мне, что это значит? — она держит в руках ту самую черную книгу из библиотеки Блэков. — Ты что, планируешь… ты планируешь свою смерть? Как ты можешь так поступать с нами? Тебе наплевать на близких? Наплевать на меня?
– С чего ты взяла? — поначалу я еще пытаюсь обороняться. — Мало ли на свете книг?