Летучий корабль

rain_dog

– Я никогда не думал, что ты не ладишь с сэром Энтони…

– Я тоже никогда об этом не думал, пока не увидел, как он обнимает тебя, только что выпущенный из своей камеры в Азкабане.

– Но, Северус…, — я даже не знаю, что ему сказать на это, — мы же… мы же просто разговаривали с ним через стену. Что там могло быть? Да и вообще, как тебе такое могло прийти в голову — я и сэр Энтони?

– Да, я знаю, это было абсурдно… Я не мог видеть, как кто-то приближается к тебе. Я сам не мог сделать навстречу тебе ни шагу на острове, а он… у него получалось оставаться тем, кем он был, не вызывая у тебя отвращения, брать тебя с собой на прогулки, учить жизни… В общем,

так вышло, что я начал первым: подкалывать его, язвить… А Энтони не так глуп, чтобы не догадаться, что на самом деле происходит.

– И ты заставил его участвовать в нашем аресте и допросе.

– Да, и этого он тоже не мог мне простить. Так что когда я вернулся с Кеса один, он … в общем, он сам и сказал мне, что я использовал тебя, а потом выбросил, как надоевшую игрушку. А так как он был прав, мы с ним впервые очень серьезно поссорились. И дело чуть было не закончилось поединком, так что если бы не вмешался Малфой…

– Он просил меня передать записку через Драко.

– Да, я знаю. Нотт сам рассказал мне.

– Когда?

– Когда мы встретились с ним на кладбище тем вечером. Нет, не там, разумеется…

— Он сказал мне, что я разрушил твою жизнь — он действительно так считал. Что ты был ему, как сын. И что, сколько бы я ни стоял там, у кладбищенской ограды, это тебя не вернет. Я убрал палочку, потому что мне было совершенно наплевать, что он собирается делать дальше, а он стоял и смотрел на нас — на меня и тебя, на мраморного героя, застывшего у меня за спиной. «Вы хорошо смотритесь вместе, Северус», — наконец, произнес он. — «Пойдем, нам надо поговорить».

Так и вышло, что в тот вечер я оказался в доме у Ноттов, Маргарет, его жена, только тихо охнула, увидев меня на пороге. Мы просидели всю ночь у него в кабинете, потому что ровно столько времени понадобилось Энтони, чтобы рассказать мне удивительную историю о жизни и смерти того, кого я любил. Потому что он счел, что я заплатил сполна.

– Значит, ты все знал? Знал еще в октябре? И ты не искал меня?

– А ты хотел, чтобы я искал? Мне кажется, попробуй я сделать это в тот момент — это называлось бы уже не искать, а преследовать. Когда человек так обставляет свой уход из магического мира, он вряд ли рассчитывает на частые визиты родных и знакомых, ты не находишь?

Я опускаю взгляд. Значит, он и вправду все знал…

– Ну, ты что? — он берет меня за подбородок, долго вглядывается в глаза, а потом целует, нежно, не торопясь, будто впервые. — Ты что, будешь теперь дуться, что я тебя не искал?

– Я ждал тебя, все время ждал, — признаюсь я, — ждал и в то же время боялся, что ты появишься. Что, если ты появишься, от моей жизни просто ничего не останется. Когда с Герми случилось несчастье, я боялся, что Рон сдаст меня тебе. И в тоже время хотел, чтобы он сделал это…

– Гарри… Энтони сказал мне тогда, что тебе надо дать время. Что я не должен даже пытаться найти тебя. К тому же, как бы я мог это сделать? Никто же не знал о том, где ты… Нотт считал, что либо ты сам объявишься, когда захочешь, чтобы тебя нашли, либо нет — но с этим мы уже ничего не сможем поделать.

– А сэр Энтони… получается, он все время знал? Знал, что я жив? Как же тогда Аврорат подтвердил мою смерть? И ты говоришь, он некромант… Значит, он сразу понял…

– Гарри, Нотт сразу же понял, что тело не принадлежало тебе. Он не сказал об этом никому, насколько я понимаю, не сказал даже собственному сыну, иначе тот на пару с Драко не смог бы так убедительно скорбеть. Он позволил твоим друзьям провернуть всю эту инсценировку и довести дело до конца.

Как только Энтони понял, что произошло в действительности, он решил дать тебе уйти. Ему казалось, это лучшее, что он может сделать для тебя. Когда он пришел с обыском на Гриммо…

Черт, газеты… Он же нашел газеты, а в библиотеке наверняка обнаружил ту книгу. Потому что он знал, что нужно искать.

– Когда он нашел те газеты, Гарри, он решил, что я должен рассчитаться за все. За влюбленного мальчишку, хранившего у себя в спальне колдографии с моей надменной министерской рожей. Он хотел, чтобы я, как и ты, потерял все опоры в жизни. И он в этом преуспел… Я не сержусь на него. Потому что в итоге он вернул мне тебя, нет, он не смог бы отыскать тебя в Загребе, но он сказал мне, что ты жив. На тот момент это был королевский подарок. И, — он внезапно прерывается, — как ты себя чувствуешь? Голова не болит?

– Ты собираешься рассказать мне что-то ужасное?

– Нотт сказал мне о том, что ты сделал на самом деле. Ты знаешь, что чуть было действительно не убил себя?

– Догадываюсь, — невесело признаюсь я.

И я говорю ему о тех снах, в которых я видел себя сидящим за рулем ушедшей под воду машины, о том, как метался по Норвегии, не помня себя, и как все это прекратилось в одночасье, а я обнаружил себя в прекрасном солнечном городе на побережье холодного моря. Северус гладит мои волосы, наклоняется, осторожно прихватывая губами мое ухо, а потом весьма внятно шепчет мне:

– Идиот.

Я же не отрицаю. И так ясно, что с тем заклятием, что я произнес над телом, что-то было не так.

— Послушай, Северус… я видел сон… будто какой-то священник отпевал меня. И после этого все прекратилось. Он держал молитвенник, я видел только руки…

— Это Энтони спас тебя. Он ведь приходил в дом на Гриммо отнюдь не за газетами — он должен был в точности знать, что ты сделал. Кстати, я бы на его месте давно конфисковал библиотеку Блэков. Это не те книги, которые могут попасть в невинные руки, не причинив вреда. Он смог провести ритуал, разорвавший твою связь с телом, которому ты придал свои черты. Но заклятие сделало свое дело — тебя действительно больше нельзя было обнаружить с помощью магии. Я скажу тебе даже больше — глава Аврората проводил свое расследование, и вот его результатов не было в тех бумажках, которые он сунул мне под нос, когда я явился к нему в том мае требовать правды. Он добрался и до твоего кузена — но тут ты успел неплохо поработать, да? Тот ничего не мог сказать, кроме того, что вы с ним виделись и разговаривали о работе. Странно, что ты, до того момента совершенно не принимавший ничего темного в жизни, смог так бестрепетно стирать память — да, я догадываюсь, что не одному Дадли Дурслю — заметать следы, обрывать все нити, что могли бы привести к тебе. Для Энтони это было достаточным доказательством твоего отчаяния — он знал, что тот мальчишка, которого он полюбил, как собственного сына, не стал бы, попросту не смог бы этого сделать. Он так и сказал мне: «Словно твоя тень упала на него, Северус».

В общем, мне оставалось только ждать, что в какой-то момент ты сам пожелаешь, чтобы тебя нашли. Я умею ждать, Гарри.

Когда я увидел на пороге Рона Уизли, я был уверен, что что-то случилось с тобой, и если честно, был рад и не рад, что это не так. Да, тогда я мог потребовать от него всего, чего мне было угодно в обмен на жизнь его жены и ребенка, но мне показалось, что этого не стоит делать, если я действительно хочу вернуть тебя.

– Я был готов к тому, что они расплатятся мной. Это даже не показалось бы мне странным.