Лев правосудия
Шрифт:
— А, здесь еще едят. Я могу выпить с вами вина за компанию. Юлия не хочет фондю, бережет фигуру. — Сюрьянен нашел себе бокал и уселся рядом со мной.
Транков покраснел: не знаю, от досады или удовольствия.
Сюрьянен завел разговор о погоде: дескать, выдастся ли зима снова снежная и суровая, или он сможет кататься на яхте круглый год. Мне хотелось спросить о его новой яхте, двойнике «I believe», но я не решилась. В какой-то мере я оказалась во власти Транкова: если бы он рассказал о моей дружбе с
— Ваша яхта по-прежнему на воде? Где она стоит?
— Сейчас в Хельсинки. Приведу ее сюда, когда будет время, или поручу Юрию. А ты любишь парусный спорт?
— Могу грести, если придется. Но больше люблю ходить пешком. — Я глотнула вина и подумала, стоит ли рискнуть. — Здесь рядом с Хельсинки на удивление хорошие места для прогулок, и грибы есть. Возле Нууксио и Порккаланниеми полно народу, зато в Коппарняси еще можно побродить в уединении.
При упоминании Коппарняси Сюрьянен нахмурился, но этого было мало, чтобы делать выводы.
— Я когда-то снимала домик возле Коппарняси и часто ходила в лес. Знаю множество грибных мест, — продолжала я болтать. — Вы видели эти места? Сорок лет назад там собирались построить атомную электростанцию, но рядом с Хельсинки это слишком опасно.
Транков побледнел и выглядел смущенным, зато Сюрьянен дружески улыбался.
— А, Коппарняси… Я бывал там пару раз. Чудесное место. А ты, стало быть, хорошо его знаешь. Юрий, что, если нам взять как-нибудь Хилью с собой, когда поедем смотреть? Нам пригодится проводник, знающий грибные места. Это ведь немалый плюс.
— Плюс к чему? — спросила я невинно. — Вы собираетесь основать турфирму с путешествиями на природу?
— Посмотрим. — Улыбка Сюрьянена стала еще шире. — Катящийся камень мхом не зарастет. Нужны смелые идеи, такие, чтобы всем остальным они казались неосуществимыми, — только так можно что-то изменить в этом мире. С правильным подходом можно добиться чего угодно. Правда, Юрий? Как ты думаешь, эта барышня достаточно знает местность, чтобы быть нам полезной?
Транков смутился еще сильнее и повернул беседу на свою картину, пригласил Сюрьянена в студию на нее посмотреть — видимо, не желая, чтобы мы продолжали разговор о Коппарняси. Мы покончили с едой, и бизнесмен пошел с нами в студию.
— Ты делал наброски, о которых мы говорили? — спросил он Транкова, когда тот открыл дверь.
— Конечно. Посмотрим когда-нибудь в другой раз. Не хочу утомлять Хилью нашими делами, — быстро ответил Транков и включил в комнате полное освещение.
При ярком свете картина утратила свой мистический дух и поблекла, однако Сюрьянен выглядел довольным.
— Все же это блестящая идея — живопись на стенах, сделанная на заказ, по индивидуальному проекту. Можно будет
— В качестве примера чего? — вмешалась я, но Транков перебил:
— Эта картина принадлежит Хилье, я ей уже пообещал. Для тебя я нарисую что-нибудь другое.
Я не видела выражения глаз Сюрьянена. Он с хозяйским видом прошелся по студии, поднимая покрывала и разглядывая тюбики с краской. Транков тоже решил продемонстрировать свои права и приобнял меня сзади. Он казался скованным. Не многовато ли я выпила, смогу ли еще сесть за руль? Мысль провести ночь в студии с Транковым перестала мне нравиться.
— Значит, русские любят живопись вроде этого? — Сюрьянен поднял холст, на котором был изображен мужчина в меховой шапке, едущий на телеге.
— У всех разные вкусы. Но я владею всеми стилевыми направлениями, могу даже икону написать. Ее только нужно будет потом освятить в церкви.
Архитектор и живописец-многостаночник — не так плохо для двадцатишестилетнего парня! Особенно если учесть, что часть жизни Транков потратил на работу у своего отца, Паскевича. Я погладила его руку и захотела, чтобы Сюрьянен исчез. Снаружи дул ветер, окна на крыше бросали вниз отражение танцующих гирлянд.
— Хилья не только прислуга в ресторане и модель, — внезапно сказал Транков. — Она закончила учебное заведение в Нью-Йорке и имеет специальность охранника. Ты же говорил, что не хочешь, чтобы Юлия одна появлялась в общественных местах. В лице Хильи она получила бы хорошую телохранительницу.
Я резко высвободилась из его объятий и даже заехала ему локтем в живот, из-за чего он охнул от боли.
— Это было слишком давно. Сейчас я всего лишь работница ресторана.
— Да, ты не простая женщина. — Сюрьянен явно заинтересовался. — Я и правда думал, что нужно как-то обеспечить безопасность Юлии. У нее остались в Петербурге какие-то проблемы, а оттуда до Финляндии недалеко. Может, стоит поговорить об этом? Ты можешь получить у нас неплохую работу с достойной зарплатой. Не обсудить ли нам трудовой договор?
20
Я не успела ответить, как у Сюрьянена зазвонил мобильник: заиграла композиция «We Are the Champions» группы «Куин».
— Хорошо. Иду, — по-английски произнес Сюрьянен, потом выключил телефон и выругался по-фински. — Юлия чертовски ревнива, но, возможно, вы поладите, когда познакомитесь. Мне нужно идти. Может, еще сходим вместе в поход, где-нибудь возле Коппарняси. Поплывем на новой яхте.
«I believe»-2 была на три фута длиннее, чем та, которую погубил Давид. Как подобное судно причалит в Коппарняси? Наверное, для передвижения по мелководью при ней есть маленькая моторная лодка.