Лев правосудия
Шрифт:
— Что за история?
— У всех есть слабости. — Казалось, Лайтио заволновался. — У Ранда это очень молодые женщины.
— Молодые? Насколько?
— Слишком молодые. Точно не знаю. Наверное, лет двенадцати-тринадцати. — Лайтио зажег сигару. — И правда мерзкая история.
— Я слышала и похуже.
Пару раз выпустив дым, Лайтио все же поведал, что Ранд не только прикрывал эстонско-русскую мафию в сфере детской проституции, но и сам пользовался ее услугами. Когда негодяев накрыли, Ранд помог своим коллегам схватить главарей, и это посчитали смягчающим обстоятельством. Он отделался условным сроком, но, конечно, был вынужден уволиться из полиции.
— Ранд потом полностью
Я вспомнила светлые вьющиеся волосы и аскетично худое тело брата Джанни. На белой рясе ни пятнышка, как на платье невесты. Давид приказал мне разыскать его. Я была взрослой женщиной, так что вряд ли брат Джанни мог испытать ко мне сексуальный интерес. Я представила, как он прячется в тени монастырской церкви и подглядывает за маленькими девочками, преклоняющими колена. Помнится, Ева Сталь сказала мне по телефону: с Яаном Рандом поступили несправедливо. Она верила в его невиновность? Сообщил ли Давид матери нечто такое, чего не знал Лайтио, или, наоборот, постарался скрыть от нее ужасную правду, согласно которой его друг детства был педофилом и пособником сутенеров?
— Рютконен, пожалуй, внушил начальникам, что Ранду нельзя доверять, поскольку на него можно влиять при помощи Лолит. И тогда контактом Сталя стал сам Рютконен.
— Значит, Рютконен думает, что знает о Стале все?
— Наверное.
— Но это не так. Он не знает, например, того, что у Сталя никогда не было документов на имя Бенгта Няккялаярви: он принял эту информацию на веру и даже внес в материалы ЦКП. Извини, Теппо, ты оставил однажды твой логин и пароль на виду, когда пошел домой посмотреть, что натворила Кокки. Я не могла сопротивляться искушению.
Вместо ожидаемой мной моральной порки Лайтио отреагировал громким хохотом. Наконец-то его лицо немного зарумянилось, усы приподнялись.
— Ой, Хилья, дорогая! Да неужели ты меня считаешь таким дураком! Я в тебе и не сомневался: ты бросаешься на добычу сразу, как только ее увидишь.
— Значит, ты нарочно оставил мне логин и пароль?
— Ну ясное дело! — хмыкнул он. — Я знаю тебя не хуже, чем Сталь. Правда, если что, я буду все отрицать.
— Кому я это расскажу? Рютконену? Я не думала добавлять его в мой список для рассылки рождественских открыток.
— Кто скормил Рютконену этого Бенгта Няккялаярви? Ты? Вот ведь нелепое имя.
— Саамское. Я рассчитывала, что полицейским из Европола будет нелегко это выговорить. Вернее, не я так подумала, а Рейска.
И вот тут я получила давно ожидаемую головомойку — когда рассказала Лайтио о встрече Рейски и Рютконена. Наверное, даже за интим с Транковым он не мог бы ругать меня сильнее: по запасу бранных слов Лайтио легко оставил бы за флагом даже знаменитого капитана Хэддока. [32] Я безропотно выслушала его крики: сама знала, что была дурой.
32
Арчибальд Хэддок— персонаж серии комиксов «Приключения Тинтина» бельгийского художника Эрже, капитан корабля дальнего плавания, лучший друг главного героя Тинтина. Поначалу он показан скорее как отрицательный персонаж, который сыплет замысловатыми ругательствами и не может жить без виски. (Прим. ред.)
— И как я надеялся, что ты больше не любишь Сталя!
— А вдруг он сам это и придумал? — с воодушевлением сказала я, но эта ложь не принесла бы мне приза даже в чемпионате по самообману среди учащихся начальной школы.
Мы долго смотрели друг на друга. Лайтио докуривал сигару, а я суммировала в мыслях все то, что мне было известно. Вероломство Транкова больше не возмущало: ведь я же все время знала, что он захочет отомстить. Однако он выбрал способ, какого я не ожидала.
— Да сам Рютконен и сливает информацию белорусам. Очевидно, получил взятки от Гезолиана. Никакого другого ответа я не придумаю, — вздохнул в конце концов Лайтио.
— Но как ты это докажешь?
Я встала, взяла свою кружку с кофе и пошла в туалет. Он был выкрашен в разные оттенки серого и светло-красного, унитаз и раковина были пурпурными, туалетная бумага, усеянная красными бутонами роз, гармонировала со всем прочим. Я вылила кофе в унитаз, выпила воды из-под крана и наполнила кружку. Лайтио начал опять стучать по клавиатуре, вид у него был озадаченный. Нет, гори все в аду, я не дам Рютконену одолеть нас!
— Мне терять больше нечего, — заявил Лайтио. — Чтобы подложить свинью Рютконену, я готов даже заработать обвинение в служебном проступке.
— Что ты имеешь в виду?
— Нужно вынудить его признаться, что он сливает информацию команде Гезолиана. Но один я не справлюсь. Мне нужна ты, или, скорее, этот проклятый Рейска. Никогда не думал, что скажу это: хочу, чтобы ты снова оделась мужчиной и договорилась с Рютконеном о встрече.
Несколько недель мы шлифовали наш план. Я обычным образом ходила на работу, Лайтио дважды заглядывал в наш ресторан — поесть и заодно доработать интригу. Транкова не было видно. Я позвонила ему один раз, чтобы узнать, как дела с картиной. Теперь, когда я все знала насчет Рютконена, очень хотелось высказать Транкову, что я о нем думаю.
Мы с Лайтио пришли к выводу, что во время своего визита в «Санс ном» Рютконен еще не знал о местонахождении Давида и на самом деле верил, что я его укрываю. Конечно, мы не знали, как много Рютконену может порассказать Транков, но решили представить дело так, будто Хилья тут не является важной персоной — другое дело Рейска! Если Рютконен поверил в Бенгта Няккялаярви, можно ему скормить и другие басни. Вероятно, он считал Рейску полноправным представителем итальянской мафии.
Не сразу мы выбрали подходящее место встречи. Оно должно быть достаточно уединенным, но при этом освещенным — передвигаться с карманным фонариком не лучшая идея. В конце концов предпочли танцевальную площадку гостиницы в Коппарняси в понедельник перед Рождеством. Я позвонила хозяйке и спросила, можно ли заказать столик, но ресторан оказался закрыт. Пыталась узнать, много ли в гостиничном домике клиентов, но мне ответили только, что свободные места есть. Приходилось идти на риск, что у нашей встречи будут свидетели.
— Тебе придется пробираться по снегу. Не годится, чтобы к танцплощадке вели две дорожки следов, — сказала я Лайтио.
— Знаешь, я прошел армию и полицейскую школу. Думаешь, меня испугают несколько шагов по снегу?
«Твое сердце может этого не выдержать», — с сомнением думала я. Лицо Лайтио оставалось таким же серым, несмотря на все воодушевление от нашего плана.
За два дня до намеченной встречи я позвонила с общественного телефона главпочтамта на рабочий номер Рютконена.