Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала.
Шрифт:
Бывший второй секретарь Нахичеванского обкома Александр Болотин подтверждает это, говоря, что дивизия числилась на хорошем счету в армии и он, лично занимаясь проблемами дивизии, знал о состоянии дел в ней не понаслышке.
– Рохлин был членом бюро обкома, - вспоминает Болотин.
– И к его мнению всегда прислушивались. А кто бы слушал командира, у которого было бы разваленное войско и который не пользовался авторитетом? Особенно в то время...
С переходом в состав погранвойск из дивизии был изъят танковый полк и бронетранспортеры. Последние были заменены на легкие бронированные тягачи (МТЛБ).
–
– И в самый короткий срок были подготовлены механики - водители этих машин.
А на границе в то время царила полная анархия. День и ночь через пограничную реку Араке шли плоты, люди плыли на автомобильных резиновых камерах, бочках, бревнах. Везли что попало. И туда и сюда.
– Когда наконец мне разрешили навести порядок, - говорит Рохлин, - я провел показные батальонные занятия в районе Киврага, куда пригласил все пограничное начальство. Мы отрабатывали две темы. Первая - отражение прорыва через границу диверсионных групп. Вторая - оттеснение от границы масс населения. Батальон дивизии в соответствии с планом занятий развернулся вдоль границы и начал учебное наступление в сторону иранской территории. При этом использовались все средства имитации. Солдаты палили из автоматов холостыми патронами. На иранской стороне началась паника. Иранские карабинеры начали окапываться. В воздух поднялись иранские вертолеты. Народ с реки как ветром сдуло.
Затем батальон развернулся и начал отрабатывать действия по оттеснению от границы масс населения.
Итогом учений было прекращение бесконтрольной переправы людей через пограничную реку. Нота протеста со стороны Ирана. И телеграмма из Киврага, где говорилось, что там от испуга у одной женщины начались преждевременные роды.
– На все эти возмущения я ответил, что надел пограничную фуражку не по своей воле, - рассказывает Рохлин.
– А потому, если кому-то что-то не нравится, это не моя проблема, а ваша...
Границу Рохлин разбил на девять участков. По числу батальонов дивизии. И три раза в неделю какой-то батальон проводил подобные занятия на своем участке.
– Пограничником по духу я так и не стал, - говорит Рохлин.
– Но я и раньше предупреждал, что надену зеленую фуражку лишь для того, чтобы решить поставленную задачу. А как только появится возможность, уйду.
В феврале 1990 года Рохлин получил звание генерал-майора. Представила его армия, но первые генеральские погоны он надел на форму погранвойск.
Через два месяца генерал армии Валентин Варенников, который видел, как Рохлин работал в дивизии, предложил его кандидатуру на должность заместителя командующего Приволжским военным округом по боевой подготовке. Но в Главном управлении кадров посчитали, что это будет слишком большой служебный скачок. И предложение Варенникова отклонили.
Пограничники в свою очередь предложили Рохлину принять командование дивизией погранвойск в Чугуеве, где должность командира имела категорию "генерал-лейтенант".
Но Рохлин сам отказался. Как он уже не раз говорил, пограничником надо быть по духу. А он таким не был.
После пятимесячных препирательств, во время которых он находился в распоряжении командующего округом, его назначили командиром учебной дивизии в Тбилиси.
ТБИЛИСИ-91
К
За это время он успел разобраться в ситуации, которая складывалась в Грузии и ее столице - Тбилиси. Впрочем, разбираться особо было не в чем. Результаты политики президента Звиада Гамсахурдии представали во всей красе. Основополагающий лозунг этой политики: "Грузия - для грузин" давал свои сочные плоды. Вздыбились Южная Осетия и Абхазия. Кровь полилась рекой.
Криминальный авторитет Джаба Иоселиани в одночасье превратился в государственного деятеля, с завидной энергией проводившего в жизнь националистическую политику.
Военным стало опасно появляться на улице. Боевики военизированной националистической организации "Мхедриони", руководимые Иоселиани, нападали как на отдельных военнослужащих, так и на военные городки. Они останавливали военные машины, избивали водителей и угоняли транспорт. В тбилисском метро можно было запросто получить по голове. Как и случилось с одним прапорщиком дивизии, которого ударили обухом топора...
В Зестафони организация подготовила и провела ряд акций против местной милиции, захватив много оружия и техники. Такая же акция была проведена и против военного городка, где дислоцировался армейский батальон химической защиты.
Надежд на всесильное когда-то КГБ не было. Рохлин знал, что эта организация обвально теряла свое влияние. И защитить армейцев от боевиков "Мхедриони" не могла. Даже объективной информацией органы госбезопасности не владели. Однажды им подсунули сведения о базах "Мхедриони" в районе Телави. Армейцы подняли на ноги всех. Но баз обнаружено не было.
Чтобы не прокалываться столь банальным образом, Рохлин решил создать нештатный разведывательный батальон. И с его помощью собирать и проверять всю имеющуюся информацию.
Парадокс заключался в том, что армейцам приходилось действовать так, как будто они на чужой территории. Впрочем, к этому уже все шло. Развал Союза ковался задолго до Беловежских соглашений. Признаков такого развала хватало. И хотя официально их никто не хотел признавать, Рохлину уже виделись возможные варианты развития событий как в Грузии, так и на Кавказе в целом. К тому времени у него уже сформировалось свое мнение, что происходящее выходит за рамки временного недоразумения. И что модное тогда слово "перестройка" является лишь ширмой для всех этих процессов.
Правда, он еще верил, что при желании все еще можно изменить к лучшему. Только действовать надо решительнее.
Когда от "инициатив" "Мхедриони" стало уж совсем невмоготу, Рохлина вызвал командующий военным округом генерал Валерий Патрикеев.
– Вопрос был один, - вспоминает Рохлин.
– Что делать? Мне было предложено захватить штаб "Мхедриони" в Тбилиси. "Вы представляете, что будет, если пострадает хоть один гражданский человек?" - спрашиваю я. Ведь гарантий того, что этого не будет, никто дать не мог. Проводить боевую операцию в городе при таких условиях невозможно.