Левая рука тьмы (сборник)
Шрифт:
Хотя теперь ветер дул в его сторону, он не услышал звуков с той стороны, где была лодка, и когда через несколько мгновений, он замедлил ход и оглянулся, лодки он не увидел. На поверхности реки вплоть до самого поворота вдали ничего не было.
После этого Фальк уже больше не предавался шумным играм со слайдером и двигался вперед как можно быстрее и тише. Ночью он не разводил костра, сон его был тревожным.
Но что-то из испытанного им очарования все же осталось. Сладкие голоса говорили о городе, «алона» на древнем языке, и, скользя вниз по реке, один среди пустынных берегов в метре над черной водой, Фальк вслух шептал это слово. «Алона», место человека.
Там
Теперь это все давно уже исчезло. Оставался только Эс Тох, обитель Лжи.
Во всем Восточном Лесу не было ни одного города, не было башен из бетона, стекла и стали, наполненных живыми существами, башен, которые бы вздымались над болотами и зарослями ольхи, над кроличьими норами и оленьими тропами, над заброшенными дорогами, обломками полупогребенных развалин.
И все же видение города непрерывно стояло перед глазами Фалька, как память о чем-то таком, чего он никогда не видел. Об этом он судил по силе наваждения, по силе той иллюзии, которая слепо толкала его вперед, на Запад, и ему казалось, что она исходит откуда-то оттуда, из источника, расположенного именно в том направлении.
Шло время, и в один из серых дней перед ним раскрылся во всю ширь новый мир — необозримая гладь вод под обширным небом — место слияния Лесной Реки с Внутренней Рекой. Неудивительно, что он слышал о Внутренней Реке, даже несмотря на глубокое невежество, порожденное сотнями миль расстояния от этой реки до дальних холмов и Домов Восточного Леса. Река была столь грандиозной, что даже Синги не могли утаить ее. Фальк пересек место слияния вод, высадился на западном берегу и впервые на своей памяти очутился вне Леса.
К северу, западу и югу простиралась холмистая равнина, покрытая во многих местах группами деревьев и зарослями кустов. Фальк сразу понял, куда он попал. Напрягая зрение, он вглядывался на запад, стремясь увидеть там горы. Считалось, что эта открытая местность простиралась на небольшое расстояние, но насколько — этого в Доме Зоува не знали.
Гор не было видно, но в этот вечер он увидел край мира, где тот соприкасался со звездным миром. Фальк никогда раньше не видел горизонта — в его памяти все было закрыто переплетением ветвей и листьев. Теперь же ничто не скрывало от него звезды.
Все, что было вокруг, напоминало гигантскую чашу, на дне которой он находился, а над ним — необозримый небесный свод.
Он провел без сна добрую половину ночи и проснулся на заре, когда восточный край мира озарился первыми лучами солнца.
Теперь ему приходилось двигаться вперед только по компасу. Больше уже не задерживаемый частыми изгибами реки, он держал свой путь напрямик. Управление слайдером перестало быть скучным.
Частые подъемы и спуски, овраги и скалы требовали от него неослабного внимания. Ему нравилась открытая ширь неба и прерии. Его одиночество теперь было источником своеобразного удовольствия, поскольку он был один в таких обширных владениях. Погода стояла теплая, и чувствовалось, что зима на исходе.
Мысленно
Почему люди больше не путешествуют ради того, чтобы посмотреть на мир, в котором живут, удивлялся Фальк, сидя у костра, мерцавшего, как маленький рубин, среди невообразимо огромных сумерек прерии. Почему такие люди, как Зоув и Маток, хоронятся в лесах, никогда не покидая их, чтобы хоть раз в жизни взглянуть на великолепный простор Земли? Теперь он узнал нечто такое, чего они, которые научили его всему, не знали: человек может сам видеть, как его планета движется среди звезд.
Вот так он и двигался сквозь холодный северный ветер, управляя слайдером с немалым искусством, теперь уже ставшим для него привычным. К югу от того курса, которого он придерживался, почти половина прерий была покрыта стадами дикого скота, и каждое из тысяч и тысяч животных стояло на ветру, низко опустив свою морду. Между ним и стадами трава гнулась на ветру, и тут он увидел… Да, он увидел, что навстречу ему летит какая-то птица, совершенно не взмахивая при этом крыльями. Этот скользящий полет поразил Фалька. Удивление его еще больше усилилось, когда он немного изменил свой курс, чтобы обогнуть небольшой холм. Без единого взмаха крыльев птица тоже изменила направление полета и пошла наперерез. Она двигалась очень быстро, стремительно приближаясь к нему.
Внезапно его охватила тревога, и он стал махать рукой, чтобы отпугнуть животное. Поняв, что его усилия напрасны, он попытался изменить курс, но было уже поздно. За миг до того, как птица ударила его, он увидел ее безликую голову и был ослеплен блеском чего-то металлического. Затем последовал толчок, скрежет и вызывающее тошноту падение вниз. Фальку казалось, что этому падению не будет конца.
Глава четвертая
— Старуха Кесснокати говорит, что должен пойти снег, — раздался голос его подруги. — Мы должны быть готовы, чтобы не упустить такую возможность. Нам просто необходимо сейчас бежать…
Фальк ничего не ответил и продолжал сидеть, прислушиваясь к шуму стойбища — голоса, говорившие на чужом языке, приглушенные расстоянием, сухой звук скребка о шкуру, плач ребенка, потрескивание огня в шатре.
— Хоррассали!
Кто-то снаружи позвал его, он быстро встал и замер на месте. Подруга схватила его за руку и повела туда, куда его звали — к общему костру в центре круга, образованного шатрами, где жарили целого быка, празднуя удачную охоту. В его руку сунули кусок мяса. Он сел на землю и начал есть. Сок и растаявший жир бежали по его челюстям и по подбородку, но он не обращал на это внимания. Это означало бы уронить достоинство охотника общины Мзурра племени баснассков. Несмотря на то, что он был здесь чужаком, пленником, он был охотником и довольно быстро понял, как надо себя вести.