Левая рука тьмы (сборник)
Шрифт:
Казалось, он умолял Фалька, чтобы тот ответил отрицательно.
— Я помню только Землю, — кивнул Фальк, твердо решив не поддаваться чувствам, возбуждаемым в нем этим мальчиком, его наивностью, искренностью его лица и голоса.
Он обязан был предполагать, что этот Орри вовсе не такой, каким хотел казаться. «Но что, если он действительно таков?» — мелькнуло у него в голове.
«Больше я не позволю дурачить себя!» — с горечью сказал себе Фальк.
«Да, но если тебе очень захочется этого, ты позволишь! — тут же отозвалась другая часть его мозга. — Тебя непременно одурачат, если только они захотят этого, и нет способа им помешать. Если ты не будешь задавать вопросы этому мальчику, чтобы не выслушивать
— Ты мне расскажешь, кто мы такие?
Мальчик снова стал быстро-быстро произносить какие-то непонятные слова. Затем, увидев непонимающие глаза Фалька, он умолк и печально покачал головой.
— Вы меня не понимаете, вы не помните, как говорить на языке келшак, доктор Ромаррен?
Голос его звучал почти жалобно.
Фальк пожал плечами.
— Келшак — это твой родной язык? — спросил он секундой позже.
— Да! — твердо сказал мальчик. — И ваш тоже, доктор Ромаррен!
— Как на этом языке звучит слово «отец»?
— Хьовач, а для детей — вава, — лицо Орри озарила искренняя улыбка.
— А как вы называете пожилого человека, которого уважаете?
— Для этого есть много слов. Дайте мне подумать, доктор. Я так давно не упражнялся в нашем языке. Если это не родственник, то можно сказать «превнотмо» или «тмокной».
— «Тмокной». Как-то я уже произносил это слово, не зная, откуда оно пришло мне на ум.
Это не было проверкой. Он никогда не говорил Эстрел о том, как он побывал у старого Слухача в Лесу, но за то время, когда он, одурманенный, был в их руках прошлой ночью или даже, может быть, на протяжении нескольких суток, они могли обшарить все воспоминания в его мозгу и могли узнать все, что он когда либо говорил или думал. Он мог даже не догадываться, что они с ним сделали, и не знал, что еще они могут сделать и сделают. Он не имел ни малейшего представления о том, чего они добиваются. Единственное, что ему оставалось, — это продвигаться дальше, пытаясь выяснить то, что хотел.
— Ты можешь ходить здесь куда захочешь?
— О, да, доктор Ромаррен. Повелители всегда были очень добры. Они уже давно ищут хоть кого-нибудь из оставшихся в живых участников экспедиции. Вам известно что-нибудь на этот счет, доктор Ромаррен?
— Ничего!
— Краджи успел мне сказать, когда я бежал сюда сломя голову, что вы жили в Лесу, где-то в восточной части материка, среди какого-то дикого племени.
— Я расскажу тебе об этом, малыш, если захочешь об этом узнать. Но сначала ты должен рассказать мне вот что. Я не знаю, кто я, кто ты, что это за экспедиция и что такое Верель?
— Мы — келши, — несколько скованно начал мальчик.
Очевидно, он был смущен тем, что ему приходилось давать объяснения человеку, который старше его не только по возрасту, но и во всех других отношениях.
— Мы из народа Келшак и живем на Вереле, — продолжал Орри. — Сюда мы прибыли на корабле «Альтерра».
— Зачем мы прилетели сюда? — спросил Фальк. Он наклонился вперед, стараясь не проронить ни слова.
Орри рассказывал медленно, часто сбиваясь, несколько раз повторяя одно и то же, пока не устал говорить, а Фальк — слушать. К тому времени стены комнат уже озарились светом закатного солнца. Когда они замолчали, бессловесные слуги принесли им еду. За едой Фальк не переставал мысленно изучать бриллиант, который мог оказаться фальшивым, но мог быть и бесценным. Он перебирал в уме подробности рассказа Орри и терялся в домыслах. Мир, который он принял, оставался для него загадкой.
Глава восьмая
…Изжелта-оранжевое солнце смахивало на
Зимы в северном полушарии планеты были ужасно холодными, темными и мрачными, поскольку ось планеты была сильно наклонена к эклиптике. Зато долгое, продолжительностью в полжизни, лето было неописуемо роскошным.
Гигантская луна, цикл которой составлял четыреста дней, вызвала грандиозные приливы на глубоких морях планеты. Там часто случались землетрясения, извержения вулканов; там обитали передвигающиеся растения, различные животные. И что особенно важно, там была разумная жизнь. Там жили люди, которые владели речью и строили города — средоточия чудес.
В этот отнюдь не волшебный мир двадцать лет назад прибыл космический корабль. Двадцать гигантских лет этой планеты составляют более тысячи двухсот лет по земному летоисчислению.
Колонизаторы, подданные Лиги Всех Миров, прибывшие на этом корабле, посвятили свой труд и свои жизни вновь найденной планете, удаленной от древних центральных миров Лиги в надежде в конце концов привести разумных обитателей планеты в Лигу в качестве новых союзников в Грядущей Войне. Такова была с самого начала политика Лиги, в течение многих поколений основывавшаяся на предупреждении пришельцев из Скопления Гриады, об огромной волне завоевателей, которая перемещалась от планеты к планете, все ближе к обширному скоплению из восьмидесяти планет, гордо называющему себя Лигой Всех Миров. Земля, будучи на самом краю Лиги и ближайшей к недавно открытой планете Верель, снарядила первый корабль с колонизаторами.
Должны были прибыть корабли и с других планет Лиги, но ни один из них так и не осуществил посадку на Верель. Война началась.
Единственным средством связи с Землей, с главной планетой Лиги, Давзант, и со всеми планетами Лиги был ансибл, мгновенный передатчик энергии, установленный на борту корабля с земными колонизаторами. Как отметил Орри, никакой корабль не мог перемещаться быстрее скорости света, но здесь Фальк поправил его.
Военные корабли, построенные на принципе ансибла, могли осуществлять мгновенное перемещение в пространстве, но это были смертоносные автоматические машины, невероятно дорогие и непригодные для перевозки живых существ. Скорость света, с ее эффектом замедлять время для путешественников, была пределом скорости перемещения людей от своих родных мест и всецело зависели от ансибла в получении известий.
Колонизаторы провели на Вереле пять лет, когда им сообщили о нападении Врага, и сразу же после этого сообщения стали сбивчивыми, противоречивыми, редкими, а вскоре и вовсе прекратились. Примерно треть из числа колонизаторов решили преодолеть на корабле огромное космическое пространство, отделявшее их от Земли, чтобы участвовать в борьбе своего народа против поработителей. Остальные же остались на планете Верель. До конца жизни они так и не узнали, что стало с их родной планетой и с Лигой, которой они служили. Они так никогда и не узнали, что представляет из себя Враг и удалось ли ему одолеть Лигу, или же он был повержен в прах. Они оказались в изоляции, не имея ни корабля, ни коммуникатора — маленькая колония, окруженная любопытными и враждебными аборигенами, культура которых была на более низкой ступени развития, но по интеллекту они были равны колонизаторам. Они, а затем и их внуки ждали, но звезды, мерцавшие над их головами, молчали. Не было ни кораблей, ни каких-либо известий. Их собственный корабль, должно быть, был уничтожен, записи о существовании новой планеты утеряны. Все забыли о маленьком желто-оранжевом опале, сверкавшем среди многих мирных звезд.