Левиафан
Шрифт:
Детище Березина набирало обороты и, помимо прочего, стало заниматься политическим сыском. В войсках активно заработали военные суды, в Сибирь потянулись толпы арестантов.
Между тем, над Геннадием Петровичем незримо сгущались тучи.
Упиваясь властью и близостью к императору, он практически снял со счетов Шешковского и стал плести интриги, метя на его место.
К этому времени Березин составил себе весьма успешную партию, вступив в брак со светлейшей княжной Анной Петровной Лопухиной, пользующейся особым расположением
«Великий инквизитор» обо всем этом был осведомлен и воспользовался старым проверенным методом.
В одну из темных ночей, когда Березин возвращался со службы, на него напали грабители и проломили хитрецу кистенем голову. Чтоб неповадно было.
Наутро Шешковский доложил о происшествии императору, тот рвал и метал, но делать было нечего. Предатель почил в бозе.
Его похороны состоялись на Новодевичьем кладбище с отданием воинских почестей и салюта, при сем присутствовал сам Павел, а Степан Иванович произнес траурную речь.
Вскоре на место Березина был назначен его человек, и Тайная канцелярия зажила обычной жизнью.
А к весне Россия осталась без императора.
На одном из военных смотров из толпы зевак в его карету метнули бомбу, Павел был тяжело ранен и через час скончался во дворце, не приходя в сознание.
Россия погрузилась в трехдневный траур.
Высший же свет и столичное чиновничество были рады настолько, что за эти дни в столице не осталось ни одной бутылки шампанского.
Отпевание и погребение усопшего прошли в Петропавловском соборе, при участии всех членов Святейшего Синода во главе с митрополитом Санкт-Петербургским Амвросием.
После этого состоялось восшествие на престол старшего сына Павла, Александра.
Взращенный при интеллектуальном дворе своей бабки Екатерины Великой воспитателями Фредериком Сезаром Лагарпом и Николаем Ивановичем Салтыковым, он с детства впитал в себя гуманистические принципы Руссо, традиции русской аристократии, душевную любовь к человечеству и практическую заботу о ближнем.
Некоторое время цесаревич проходил военную службу в Гатчинских войсках, сформированных его отцом, и к моменту описываемых событий был военным губернатором Санкт-Петербурга, шефом гвардейского Семеновского полка и командующим столичной дивизией. Помимо этого, председательствовал в военном парламенте и заседал в Сенате и Государственном Совете.
В своем первом широко обнародованном манифесте новый Император принял на себя обязательство управлять народом «по законам и по сердцу своей премудрой бабки», для чего окружил себя разделяющими его взгляды передовыми людьми того времени, в числе которых были князь Чарторыйский, а также графы Строганов, Кочубей и Новосильцев.
Далее Александр I вернул на службу всех ранее уволенных Павлом, снял запрет на ввоз различных товаров и продуктов в Россию (в том числе книг и музыкальных нот),
А затем, памятуя о заслугах Морева и команды «Левиафана» перед Россией и не веря в организацию ими заговора, решил все исправить.
Для этого пригласил к себе вышеназванных единомышленников, из которых уже был создан «негласный кабинет» и сообщил им о своем мнении.
Первым высказался Новосильцев, имевший отношение к флоту:
— Благодаря адмиралу Мореву и его команде, держава имеет небывалую мощь и процветание. И я полагаю, нужно сделать все, дабы они вернулись.
— Безусловно — поддержал его искушенный в дипломатии Кочубей. — В противном случае это чревато для нас невосполнимой потерей.
Аналогично высказались и Чарторыйский со Строгановым, после чего возник вопрос, где могут быть гости из будущего.
— Полагаю, то может знать адмирал Грейг, — высказал предположение Строганов. — Они были весьма дружны с Моревым.
— Или генерал-губернатор Мельгунов, — добавил Кочубей. — Сведений о появлении «Левиафана» в Европе нет. Как в воду канул.
Грейг незамедлительно был вызван во дворец и спустя час предстал перед «кабинетом». Он снова командовал Кронштадским портом и ревностно исполнял свои обязанности.
— Рад видеть тебя Самуил Карлович, — тепло приветствовал его Александр. — Присаживайся.
— Здравствуйте, ваше величество, — с достоинством поклонился старый адмирал и сел на предложенное ему место.
— Вот, думаем, как разыскать адмирала Морева и вернуть его в отечество, — обвел рукой присутствующих император. — С ним и его офицерами поступили несправедливо.
— Несправедливо, — согласился Грейг. — И я так думаю.
— А коль думаешь, подскажи, где нам искать «Левиафан» и его команду.
— Я бы на его месте отплыл в Новый Свет, — чуть помолчав, ответил Грейг. — И основал там колонию.
— Почему?
— А дабы никому не служить и быть вольным как ветер.
— Да ты, Самуил Карлович, вольтерианец, — улыбнулись присутствующие. — Так уж и никому?
— Разве что Господу Богу. И никому боле.
— И каким путем они могли пойти? — Александр взглянул на висящую на стене карту. — Твое мнение?
— Только через северные моря, так ближе.
— И по пути Охотск, — поддержал Грейга Кочубей. — Для пополнения запасов.
— Ну что же, Самуил Карлович, — встал со своего места император. — Послужи отечеству еще раз, отправляйся в экспедицию и найди русских аргонавтов.
— Слушаюсь, ваше величество, — с готовностью поднялся адмирал.
Александр широко зашагал по кабинету.
— Вручишь Мореву мое письмо, — остановился у широкого окна. — С предложением вернуться в отечество.
— А если он не пожелает? — осведомился Грейг. — Мои действия?
— Пусть останется союзником России. Она перед ним в долгу.