Левиафан
Шрифт:
Мэтью поднял фонарь, чтобы направить его свет на противоположную стену за очагом, и увидел зеркала. Они стояли там — два слева и три справа. Четыре представляли собой прямоугольные пластины из зеркального стекла высотой шесть футов, без обрамления, выцветшие и покрытые пятнами от непогоды. Два были с трещинами, на одном поблескивала паутина, растрескавшаяся вокруг центральной точки удара. Похоже, его задела в полете чайка.
Пятое зеркало… было тем самым, в этом не возникало никаких сомнений.
У Мэтью перехватило дыхание. Он понял, что это не давало ему покоя с тех самых пор, как он обнаружил «Малый Ключ
Зеркало, созданное Киро Валериани и Сенной Саластре, было заключено в простую овальную деревянную раму. Прислоненное к стене напротив очага, как и остальные, оно показалось Мэтью примерно пяти футов в высоту и чуть меньше двух футов в ширину: его было трудно доставить сюда на лодке и поднять по этим многочисленным ступеням в одиночку, но оно выглядело тонким, как английская вафля.
Мэтью хотелось подойти к нему… и в то же время не хотелось. Если зеркало и впрямь могло быть проходом между этим миром и Преисподней, нужно было держаться от него как можно дальше. И было в нем нечто такое, от чего сапоги Мэтью прилипали к полу, а кровь стыла в жилах. Его поверхность — не совсем черная, а скорее оттенка темного кофе — не отражала свет фонаря в руке Мэтью. Казалось, оно впитывает свет и заворачивает его в непроницаемый черный плащ. Лучи лампы просто гасли, касаясь поверхности зеркала. Мэтью никогда такого не видел.
Рационального объяснения этому попросту не было.
— Это оно? — Голос Марса прозвучал почти бешено. — Это оно, да? — Он повернулся к Профессору. — Оно настоящее! Оно обязано быть настоящим! — Марс подошел, чтобы коснуться поверхности, но в последний момент передумал и отдернул руку. Вместо того он настойчиво постучал по раме стволом пистолета.
— Что это такое, еще только предстоит выяснить, — сказал Фэлл. Трепет в его голосе не укрылся от Мэтью.
Молния сверкнула ближе к Левиафану, прогремел гром, и ветер, ворвавшийся в пробоину, поднял в воздух старый пепел от костра смотрителя маяка.
— Что теперь? — спросил Марс. — Что дальше?
— Меня не спрашивайте, — ответил Мэтью. — Я не хочу участвовать в этом.
— Насколько я понимаю, я должен нарисовать сигилу, — удивительно спокойно произнес Профессор. — Это эмблема Асмодея, она должна быть на полу перед зеркалом. — Он плотнее сжал демоническую книгу. В его кармане бриджей вместе с распятием лежал кусочек белого мела, завернутый в тряпицу, которую передала Эдетта.
Мэтью подумал, что Фэллу следовало бы прямо сейчас достать распятие и разбить зеркало, однако пистолет Марса пережил испытание водой и все еще был у него в руке. Он сомневался, что Марс выстрелит в Профессора, который был нужен ему для ритуала, однако рисковать не следовало.
— Я знаю необходимое заклинание, — сказал Фэлл. Он перечитывал книгу более тридцати раз, запомнил и сущность, и печать, которые потребовались бы для воскрешения его сына из мертвых. — Но я понятия не имею, что будет после этого.
— Моя сестра… она появится прямо здесь или где-то еще? Я найду ее дома за туалетным столиком?
— Ты задаешь вопросы, на которые я не могу ответить. Я лишь знаю, что нужно
— Но зеркало я заберу с собой. А ты… ты будешь моим постоянным гостем, пока я сам не выучу эти заклинания.
Фэлл опустил голову, и Мэтью подумал, что жизнь нью-йоркского решателя проблем стоит для Марса Скараманги не дороже сушеной сардины.
— Приступай! — скомандовал Марс и на этот раз действительно взмахнул пистолетом.
— Прежде чем я начну, я скажу, что тоже хотел вернуть своего сына из мертвых. Но не для того, чтобы он остался на этой стороне. Я хотел поговорить с ним всего несколько минут, а потом отпустить навсегда. Я понимал, что не могу надеяться на большее. Вернуть кого-то, чтобы он прожил еще одну жизнь… это может показаться… слишком большой просьбой даже для демона из потустороннего мира.
— Мне все равно! И ты не знаешь, что возможно, а что нет! Моя сестра должна вернуться к жизни… и ко мне… сюда, в наш мир! Рисуй печать!
— Мэтью, — тихо обратился Фэлл, пока где-то на востоке гремел гром, — не принесешь ли ты фонарь?
Мэтью повиновался. Фэлл сел на пол перед зеркалом с мелом в руке. Он держал книгу открытой на странице с изображением печати Асмодея на случай, если что-то забудет.
Вскоре на полу появилось то, что показалось Мэтью волнистыми линиями и завитками, заканчивающимися наконечниками стрел и наковальнями внутри круга внутри еще одного круга. В пространстве между кругами Фэлл начал писать имя Асмодей, располагая буквы на равном расстоянии друг от друга. Мэтью казалось, что первое испытание при вызове демона — это сидеть на каменном полу и рисовать такую чертовски замысловатую штуку. Но Фэлл делал это осторожно, в то время как порывы ветра налетали и кружили вокруг головы Левиафана, словно ставя свою собственную магическую печать.
— Быстрее! — нетерпеливо скомандовал Марс.
Фэлл остановился.
— Не торопи. Неужели ты не понимаешь, насколько это серьезно? Для себя я планировал эту работу годами. Если хочешь положительного результата, надо запастись терпением. Потому что иначе… в лучшем случае ничего не произойдет.
— А в худшем?
— А в худшем мы все погибнем.
Марс уронил руку с пистолетом по шву.
— Тогда… не торопись, — надтреснуто сказал он.
— Спасибо. — Фэлл вернулся к работе.
Мэтью поставил фонарь рядом со стариком. Он был впечатлен невероятной выносливостью этого худощавого, но жилистого мулата. Он преодолевал все испытания мужественно, несмотря на возраст, хотя, должно быть, чертовски устал. Покачивание кареты Скараманги убаюкало Мэтью, и он проспал два часа. Ему снились кошмарные сцены: демоны-кошки разрывали плоть, а безликая фигура колола себя теневым ножом. Он решил, что Фэлл, должно быть, тоже немного поспал в карете, но сомневался, что Марс вообще закрывал глаза. Одержимость этого человека возвращением сестры из мира мертвых была такой же безумной, как и кровавое представление Венеры в ее спальне. И эти двое были выдающимися фигурами в Семействе Скорпиона? По мнению Мэтью, они оба были страшно уязвимы и хрупки. Что до Венеры, то ее собственный яд сегодня стал для нее смертельным. Возможно, то же ждет и Марса… но как знать?