Лейли и Меджнун
Шрифт:
Закрывшая глаза, тоски полна,
В оковах ноги, голова черна [60]–
Давай-ка станем верными друзьями,
Поделимся сердечными скорбями.
Скажи, свеча, какого горя гнет
Тебя, как слабую тростинку, гнет?
Зачем ты с головы до ног пылаешь
И дымом сердца облик свой скрываешь?
Своей основы существо открой!
Тебе огонь стал жизненной водой!
60
Здесь
Откуда влага глаз, души пыланье,
И где источник твоего страданья?
За что всю ночь ты мучиться должна,
И влагой и огнем окружена?
Ты, гаснущая утром, - как бывает.
Что влага твой огонь лишь раздувает?
Ты мной, сожженной, не пренебрегай
И горя моего не отвергай.
С тобой я схожа верностью неложной,
И все же я тебя верней, возможно.
Ты ночью лишь охвачена огнем,
А я горю и по ночам и днем.
Тебя, свеча, порывы ветра губят,
Моя душа порывы страсти любит.
Ты можешь, проливая слез ручьи,
Всем людям тайны раскрывать свои.
В любви ты не закалена сурово,
Все, что на сердце, высказать готова.
А я - твердыня пустоши скорбей -
Таю, как флейта, страсть в груди своей.
Нет, дружбы с первым встречным не вожу я
Под страхом казни тайны не скажу я.
Тебе поверить я б могла беду,
Но твердости в тебе я не найду.
Рассказы краткие бедны и плохи,
Иных - боюсь: тебя расплавят вздохи.
Я другу раз открыла свой недуг,
Но спутником моим не стал мой друг.
Он вынести не мог такой печали, -
Мои страданья в степь его умчали.
С тобой об этом речь не поведу:
И ты меня покинешь на беду".
Но со свечой что говорить напрасно?
Она не даст совета - это ясно.
И обратилась к мотыльку Лейли:
"Услышь печаль, пойми тоску Лейли!"
Гнезда любви крылатый обитатель,
И сладких вод любви ночной искатель!
Ты, верности любовной образец,
Влюбленный, ты - влюбленности венец
Полжизни дашь, чтоб увидать кумира,
За миг его любви отдашь два мира.
Прославленный за преданность свою,
В любви стремишься ты
Давно известен ты во всей вселенной,
Пример любви ты самой совершенной.
Однако хоть страдалец ты, как я,
Едва ли столь могуча страсть твоя.
Ты - опьянен, в движенье неустанном,
Я скована томленьем постоянным.
Тебя хоть ночью друг спасет от мук,
А мне одна разлука только - друг.
61
То есть мотылек всегда стремится к огню - к своей же смерти.
Ты душу, как нисар, огню бросаешь,
Себя от муки этим ты спасаешь.
А я хочу душою горевать,
Сто душ имея, вечно тосковать.
Ты говоришь - душа тоской одета,
Но где же, покажи, тоски примета?
Взор полон ли горючею слезой?
Где вздох горячий, леденящий твой?
Где стойкость перед гнетом и страданьем,
Готовность к самым тяжким испытаньям?"
Да, в мотыльке нашла она изъян,
Бальзамом он не может быть для ран.
Осталось ожиданье и терпенье
И к облегченью мук своих стремленье.
До ночи, усыпляющей людей,
Был напоен слезами луг очей.
Когда же тьма окутывала зренье
И нисходил покой на все творенья,
Когда был друг и недруг усыплен
И только горемык не трогал сон, -
Тогда Лейли в пустыню выходила,
Рыданьем вдоволь душу отводила,
Бросала к небу вздох печальный свой
И тайны раскрывала пред луной.
О ты, порою, как мой стан, кривая
Порою полная и налитая!
То явишься, как горький мой недуг,
То исчезаешь, словно ты - мой друг!
По переменам тем судить нетрудно -
Полна любви ты к солнцу безрассудной.
Ты от разлуки ныне так худа,
В тоске и горе бродишь ты всегда.
Когда знакома ты с любовной мукой,
Смотри, как я измучена разлукой.
На пламя страстных вздохов погляди,
От тяжких мук меня освободи.
Пройди, луна, все дальние просторы
И все пустыни осмотри и горы.
Где милый мой, надежд моих оплот,
Мой царь царей, спаситель от невзгод!
И расскажи, как мучусь я, больная,
Печальной правды вовсе не скрывая".