Лейли и Меджнун
Шрифт:
Сегодня я томлюсь от горьких мук,
А завтра мне страданье - лучший друг.
В пустыне изнываю я все время, -
Ни друг, ни близкий не разделит бремя.
А ты спросить не хочешь обо мне:
"Как ты живешь в далекой стороне?"
Мне равнодушие твое так странно -
Ужель я заслужил твой гнев нежданно?
Но если в гневе ты права своем -
Гляди, с повинной я пришел в твой
Став на колени, цепь надел на шею, -
Даруешь ли прощение злодею?
Любой приказ готов исполнить я,
Лишь не исчезла бы любовь твоя!
Рази меня ресницами-мечами
Иль шелковыми удуши кудрями,
Но лишь в глазу соринки не оставь,
От гнева только своего избавь.
А если не изъявишь мне прощенья,
Меня убьет твое пренебреженье.
Ты амбровых владычица кудрей,
Твой клад - краса, и каждый локон - змей!
Твоими очарованный кудрями,
Я полонен безумия цепями.
Меня сковали горе и недуг,
И сумасшедшим я отныне друг.
Любовь одни печали мне приносит,
Но песнь моя любви у бога просит.
Твой локон - еретик, сломил всю крепость веры изначальной.
Теперь заплачет и гяур над долею моей печальной.
Тебя увидеть трудно мне, когда ж тебя увижу я,
То сразу же потоком слез я ослеплен, многострадальный.
Насилий много ты творишь, а вдруг не хватит больше их?
Насильем меньше омрачай ты зеркало души кристальной.
Но неизбывна скорбь моя, и кто б меня ни посетил,
Уходит так, как будто он обряд свершает погребальный.
Ведь каждое звено в цепи имеет звонкие уста,
И горе тайное мое всем звон поведает кандальный.
О Физули, печаль времен смертельно ранила меня, -
И вот покорно я пришел царице жаловаться дальной.
Так он рыдал от горя и невзгод,
Прося смягчить любовный тяжкий гнет.
Затем, опять порвав и сбросив цепи.
Он от людей бежал далеко в степи.
Он изнемог, разбит, истерзан был
И, пьян своей печалью, страх забыл.
Его толпою дети провожали,
Смеялись злые, добрые рыдали.
Стремясь к сноси любимой, он опять
Сумел
Закрыв глаза, Меджнун сказал: "Ослеп я!
Не вижу мира я великолепья!"
И, стариком незрячим притворяясь,
Пошел с сумой, не открывая глаз.
И путь его привел неотвратимый
Туда, куда хотел он: в дом любимой.
Чтобы Лейли услышала его,
Кричал он: "О мой друг и божество!"
Лейли, еще укрытая в жилище,
Услышав зов, узнала, кто тот нищий.
Она из дома вышла в тот же миг
И нищему слепцу открыла лик.
Успевши лицезрением насладиться,
Меджнун сказал сияющей царице:
"О бесконечной радости залог!
Стремлений сердца и любви исток!
Глаза мои закрыты - то не диво,
В них ключ реки могучей и бурливой.
Когда бы мне открыть глаза пришлось,
Мир потонул бы в море горьких слез.
Когда с тебя я не спускаю взора,
Становишься ты жертвою позора.
Глаза мои тебе несут беду.
Я в жертву их принес. Прощенья жду.
Закрыв глаза, пришел в дворец к тебе я.
К твоим стопам кладу их, не робея.
О нежная моя! Ты мед и меч!
Прости иль голову снеси мне с плеч!
О гурия, войдя в твои палаты,
За свет моих очей хотел я платы.
С тобою встретясь, потерял я страх,
Что буду я в убытке на торгах.
За след стопы глаза тебе вручил я,
И выгоды не мало получил я.
Хоть нищий я, кумир души моей,
Но я - твой друг, не избегай друзей.
На поле дней ты горе посадила,
В саду сердечном древо бед взрастила,
Плоды приносит дерево в саду:
Оно несет мне слезы и беду.
Пройдись по полю этому и саду,
Найдешь плоды, несущие отраду".
Все высказал безумный странник тот,
В пустыню страсть опять его несет.
О кравчий, дай покой сердцам смятенным,
Несчастным душу дай, души лишенным.
Вином чистейшим опьяняя нас,
Чаруя и увеселяя нас,
Спроси о том, как мир наш колобродит,
Как вянет радость, как печаль приходит.
Коварен мир, родитель всех невзгод,