Лейли и Меджнун
Шрифт:
Когда явился ты ко мне домой.
Решив купить бесценный жемчуг мой,
Я слова дэва вижу пред глазами,
И меч он сжал могучими руками.
Твоей женою быть мне не дано.
Иначе нам несчастье суждено.
Тебя прошу я потерпеть- немного:
Ищи лекарство, уповай на бога.
Быть может, цели, призрачной теперь,
Достигнешь - отворится счастья дверь,
Замолкнет
И цель блеснет - для нас обоих даже".
Душа глупца рассказом сражена.
Он мыслит - правду говорит жена.
Боится он: "Слияние с любимой -
Душе и сану вред непоправимый".
Глупец великой страстью обуян,
Но помешали жизнь ему и сан.
Да, в мире часто, кто богатства хочет,
Нередко об убытке сам хлопочет.
Стремленье к милой нам приносит гнет,
И змей того, кто ищет клада, ждет.
Тем, что любимой о любви ты скажешь,
Ты к испытаньям сам себя обяжешь.
Коль вынесешь ты стойко гнет обид,
Она тебя немедля исцелит.
Увидит - ты к страданью неспособен, -
Ты, значит, и к слиянью неспособен...
... Страх Ибн-Саламом бедным овладел,
Ему разлуку принеся в удел.
И вот к Лейли не подходил он больше,
С ней разговор не заводил он больше.
Но горе стойко он переносил,
У всех лекарства от него просил.
Он вещунов разыскивал повсюду:
"Для бешеного цепи, - мнил, - добуду".
Творец легенд, известий казначей,
Так начинал рассказ короткий сей:
Был у Меджнуна друг один примерный,
Он звался Зейд - друг искренний и верный.
Высокою известный красотой,
Духовною чудесной красотой.
Пленился он Зейнаб, кумиром дивным.
Ее любил в стремленье неизбывном.
Немало видел он любовных бед,
Был скорби в нем глубоко врезан след.
И потому страдалец этот юный
Сочувствовал несчастиям Меджнуна.
Своей любовью он делился с ним,
Считал его учителем своим.
Когда узнал бедняга достоверно.
Что замуж вышла та больная серна,
К Меджнуну он отправился тотчас,
Ручьи кровавых слез струя из глаз.
Согнулся вдвое стан его прекрасный,
Хотел сказать, - не может, - все напрасно.
Меджнун ему: "О мой
О мой несчастием томимый друг!
Ты кажешься сегодня очень странным:
Ты бодрым был всегда и неустанным.
Ты почему сегодня огорчен.
Расстроен, сил и бодрости лишен?
Или Луна в созвездье Скорпиона? [73]
73
То есть без подруг и родичей.
Зачем ты здесь, в степи опустошенной?
Ужели ты обижен злой судьбой?
Скорее расскажи мне, что с тобой!"
Сухую щепку Зейд зажег печальный,
Сказав ему: "Меджнун многострадальный!
Потухла счастья твоего звезда:
Тебя постигла горькая беда.
Твоей любимой Ибн-Салам владеет,
А над тобою горе тяготеет.
Она вошла свечой в постылый дом,
Довольствуйся теперь своим огнем.
Лейли врагу подругой стала ныне,
Что ж! Обрети теперь покой в пустыне!
Бесплодно оказалось рвенье все.
Вздох утренний, ночное бденье все".
Меджнун, рассказ услышав леденящий,
Взметнул до неба стон, огнем горящий.
Страдалец бедный средь своих зверей
Предался скорби и беде своей.
И птицы незнакомые рыдали,
И даже насекомые стонали.
Перу подобно, слезы лить он стал,
Подобно свитку, стан свой изгибал.
Он в руку взял перо, вздохнул глубоко
И в свитке написал слова упрека.
В письме сначала он упоминал
Творца миров, начало всех начал,
Кто людям приоткрыл завесу тайны
И создал мир красы необычайной,
Того, кто зеркало шлифует дней,
Кто завивает локоны ночей.
Посеяв семена хвалы достойной.
Стал горе излагать он лани стройной.
"От страстотерпца, пленника тоски,
Безумца, чьи страданья глубоки,
Письмо, печали полное безмерной,
И горести жестокой, беспримерной.
Красавице, чей нрав несправедлив!
Ты мучишь друга, верность позабыв.
Ты розой для врагов благоухаешь,
Меня же ты, как острый шип, терзаешь.
Зачем же ты нарушила обет?