Лейтенант империи. Часть вторая
Шрифт:
— Карл Венедиктович, — протянул он руку и зачастил, когда я ответил на приветствие, — категорично, нет, отчаянно категорично рад вас видеть, в это, пусть и нелёгкое, даже тревожное, но столь же чудесное время.
Он окинул нас взглядом. Отдельно остановился на безликой чёрной форме, которую нам выдали, (своя-то грязная, вторые сутки, как мы в доспехах) и, развернувшись на пятках, бросил:
— Скорее за мной, времени мало.
Мы выскочили из казармы. К слову сказать, самой обыкновенной, как и везде. Карл Венедиктович ввёл
— Там у нас тренировочный полигон, — профессор указал налево, когда мы оказались на перекрёстке, — а там, — он тут же ткнул вправо, — столовая, но нам прямо, в исследовательский отдел.
— А завтрак? — поинтересовался Миша.
— Ну, что за вздор? — удивился Карл Венедиктович, даже не сбавив темп и не обернувшись, — завтрак пропустим: у нас нет времени на всякие глупости.
Тянулись по сторонам серые стены. Оставались позади повороты. Карл Венедиктович тараторил не переставая. Только частый звук его шагов мог составить ему конкуренцию.
— Там мы создаём противоядия, — вещал профессор, выстреливая руками в разные стороны. — А там у нас центр телепатии, а вон там предсказаний.
— Телепатии? — удивился я, и тут же задал давно интересующий меня вопрос: — скажите, а Михаил Владимирович может читать мысли?
— Что за вздор, — Карл Венедиктович аж сбился с шага и посмотрел на меня, — конечно же нет. Никто не может читать мысли, даже великий князь.
— Но… — хотел я возразить, но мне не дали.
— Отчаянно и категорично нет, никаких но, — профессор снова чуть ли не бежал вперёд, — даже на ста пунктах никто не сможет читать мысли.
— Вы проводили такие эксперименты? — спросил Миша, — нашли человека с таким индексом?
— Какой вздор, конечно же нет, — Карл Венедиктович прекратил разбрасываться названиями отделов и сосредоточился на беседе. — Мы построили экспериментальную модель, и оказалось, что из-за постоянного изменения ритмов головного мозга, то есть из-за колебаний его электрической активности, чтение мыслей невозможно. Вот, если бы, ритм был постоянным, тогда да.
— Но великий князь может внушать….
— А вот этим центр телепатии и занимается, — радостно возвестил профессор. — Способность делиться своими чувствами, внушая человеку определённую модель поведения. Очень, скажу я вам, перспективная тема. Но подробности пока секретны.
— А отдел предсказаний занимается предчувствиями? — раз секретно, то сменим тему.
— Нет, ими тоже занимается центр телепатии, — взмахнул руками Карл Венедиктович, — а в отделе предсказаний работает Оракул.
— Кто, простите? — теперь с шага сбился я.
— Не кто, а что, — Карл Венедиктович вскинул над головой руку с торчащим вверх указательным пальцем. — Оракул, искусственный интеллект, который анализирует поступающие со всей галактики данные, анализирует их и выдаёт нам варианты развития будущего с вероятностью в процентах.
—
Сомнения в голосе Анджея заставили профессора остановиться и обернуться к нам.
— Если я правильно помню, вы были на Тау Метам, так? — спросил профессор, прищурив глаза, от чего стал похож на строгий смайлик.
— Так точно, — ответил я.
— А кто-нибудь из вас задумался, — протянул Карл Венедиктович, — каким образом ваше соединение узнало о нападении на планету заранее? Да так, — он упёрся пальцем мне в грудь, — что прибыло на место в момент атаки?
— Ну, разведка сработала? — я отодвинулся от него на микро шаг. Что-то он меня пугает.
В ответ Карл Венедиктович покачал головой и вздохнул:
— Какой же вздор. Никакая разведка, лейтенант, не сработает так быстро и точно на космических просторах, а вот Оракул, — его глаза лихорадочно заблестели, — сопоставил все факты и разослал сообщения по нужным инстанциям. Вас посыльный нагнал на границе, а основу флота на базе. Потому, — он отвёл палец от меня и снова тыкнул им мне прямо в солнышко, — генерал-адмирал Меньшов успел к вам на выручку. Всё это благодаря Оракулу.
— Чудеса какие-то, — покачал я головой, отступая ещё на шаг, — где же он берёт информацию так оперативно?
— Время и расстояние, лейтенант, — тон Карла Венедиктовича превратился из возмущённого в поучительный. — Ни одна боевая операция не возникает мгновенно. Ей предшествует планирование, перебазирование войск, логистические решения, постройка космических баз и много чего ещё.
Профессор прервался на секунду. Засучил рукав халата. Глянул на древние наручные часы и, пожевав губами, недовольно продолжил:
— Десятками, сотнями лет специальные отделы искателей перехватывают радиопереговоры, захватывают секретные планы и документы, собирают обычные, повседневные новости по всей галактике, — он ещё раз бросил взгляд на часы, — и сливают всё это в базу данных Оракула. А он анализирует и даёт результаты. Всё, — профессор развернулся и шагнул вперёд, — мы отстаём от графика. За мной.
— Карл Венедиктович, — я догнал его и пошёл рядом, — если Оракул такой крутой, почему он не предупредил нас, чтобы мы успели ещё до высадки пиратов на Тау Метам?
— Он крутой, но не всесильный, — поморщившись, бросил профессор. — Погрешности от нескольких плюс-минус дней до недели обычное дело.
— То есть, тогда он ещё точно сработал? — удивился Гвоздь.
— Почти ювелирно, — кивнул профессор, не оборачиваясь.
— Хорошо, — я переварил информацию, вроде бы всё сходилось, остался только один вопрос: — Карл Венедиктович, скажите, если отдел телепатии — это секретно, то почему вы нам про Оракула так свободно говорите?
— Да о нём все знают, — махнул рукой профессор, — просто не афишируют в массы.