Лейтенант космического флота

Борчанинов Геннадий

Мне захотелось выяснить, что всё-таки связывает этих двоих. Вообще вся эта система вместе со станцией и таможней казалась мне какой-то мутной. Особенно в свете того, что здесь теперь торчат иностранцы.

Я проверил все системы корабля по очереди, стандартная, базовая проверка. Включение щитов теперь не вырубало энергию во всём остальном корабле, и пребывать на борту мне стало чуточку спокойнее, но «Гремящий» всё равно требовал капитального ремонта. Хотя бы починить дополнительное вооружение, в данный момент фактически непригодное к бою.

Зам

по вооружению, старший лейтенант Цыбара, был одним из любимчиков капитана, по неизвестной мне причине. Ничем примечательным старлей похвастать не мог, к обязанностям своим относился спустя рукава, в кают-компании появлялся редко, с другими офицерами почти не общался. Его основной задачей было поддерживать вооружение корабля в рабочем состоянии, но по факту стрелять сейчас мог только главный калибр, здоровенная кинетическая пушка. И то, вероятнее всего, потому что ломаться там было практически нечему.

Всё становится оружием, если разогнать его до достаточно высокой скорости. В принципе, даже взрывчатка не нужна, если придать снаряду достаточное ускорение, и даже орбитальные бомбардировки чаще всего велись не атомными бомбами, а обычным космическим мусором достаточного размера, чтобы не сгореть в атмосфере без остатка. Куда проще и дешевле притянуть грави-захватом астероид и откорректировать его орбиту, нежели тратить ядерную бомбу, которая денег стоит.

Шахтёры и грузовики вооружались лазерами, малые корабли типа корветов или нашего эсминца предпочитали кинетическое оружие. Большие крейсера и линкоры комбинировали вооружение. Ударные дроны с ядерными боеголовками, рельсотроны, лазеры, ракеты и прочее.

«Гремящий» же мог только бахнуть из пушки, и то всего лишь один раз, а потом сложиться под ответными ударами. Разве что врага получилось бы застать врасплох со спущенными штанами, без щитов, и удачно попасть в какой-нибудь жизненно важный отсек. Потому что если снаряд ударит в щит, то перезарядиться пушка не успеет.

Вахта тянулась так, будто я приблизился к чёрной дыре и попал в горизонт событий. Я даже начал понимать, почему Сахаров пил коньяк на посту, а Макаренко играл в планшет. Безделье угнетало, причём гораздо больше, чем если бы я бездельничал в кают-компании или в своей ячейке.

Будь я, например, в море, подобно капитанам из далёкого прошлого, с которыми нас часто любили сравнивать, то можно было бы проводить это время за созерцанием волн и далёкого горизонта, за которым скрывались новые неизведанные земли. Здесь же я мог наблюдать только бескрайнее чёрное полотно, усеянное звёздами, далёкими и близкими, и ничего более. Да и то лишь через мониторы, а не вживую. Выходить в открытый космос без особой нужды не запрещалось, но любителей было немного. Это всё равно что лезть под капот и без того нормально работающей машины. Кому-то интересно, но большинству — не очень.

В дверь постучали.

— Да, войдите, — отозвался я, и переборка отъехала в сторону.

На пороге показался вестовой в звании ефрейтора, с подносом в руках.

Вот и долгожданный обед, хоть какое-то разнообразие в этой скучной вахте. Почему-то чаще всего ефрейторами и операторами первого класса назначались не самые умелые и опытные, а приближённые к начальству. Вестовые, штабные, прошу прощения, военный оркестр. Не то чтоб это меня как-то задевало, но закономерность весьма потешная.

— Что там сегодня? — спросил я.

— О, вам понравится, господин лейтенант, — улыбнулся ефрейтор. — Мясо с зелёным горошком, овощная икра, шпик и ягодный концентрат.

— Шпик себе оставь, — буркнул я. — Иди, вызову если что.

— Есть, господин лейтенант, — кивнул вестовой.

Я забрал у него поднос с разогретой едой, скривился, глядя на сегодняшний обед. Я такого и в Академии нажрался с лихвой. Но выбирать не приходится, жрём, что дают, и я вскрыл первое блюдо, краем глаза не прекращая поглядывать на мониторы и сенсоры.

Кормили на корабле… Сносно. Не сказать, чтоб я был в восторге, но необходимый минимум калорий я набирал. Можно было бы питаться за свой счёт, или скинуться с другими офицерами и обедать в кают-компании, причём достаточно неплохо, но я ждал первой зарплаты, как взрыва сверхновой, как манны небесной. В карманах у меня гулял не то что ветер, а космический вакуум. Поэтому приходилось, подобно простым операторам, жрать однообразные и безвкусные полуфабрикаты из распределителя.

Ничего. С первой же зарплаты устрою настоящий пир. Тем более я, как новичок на корабле, обязан выставить угощение на всех в кают-компании. Старый морской обычай, если можно так выразиться.

Я ковырял мгновенно остывший горошек, когда на мониторе вспыхнул красный индикатор. Сенсоры засекли нетипичную картинку, больше всего похожую на боестолкновение в пределах системы, и я тут же отодвинул обед в сторону, прильнув к монитору. Пара кликов, и трёхмерная карта системы выведена на экран.

— Так-так-так… — пробормотал я, уменьшая масштаб. — Кто посмел…

По-хорошему, я должен был сейчас объявить боевую тревогу. Чтобы все отдыхающие заняли свои места, облачились в скафандры и были готовы к бою, потому что по инструкции я обязан был проверить источник сигнала. Но пока у меня нет твёрдой уверенности в том, что здесь идёт сражение, поднимать тревогу не надо. Слава паникёра и перестраховщика мне тоже ни к чему. По словам капитана и других офицеров, тут ничего не происходило уже давным-давно.

Либо они сами не хотели замечать происходящего у них под носом.

Ну и после поднятия тревоги мне нужно будет сдать вахту капитану Сахарову. А какое-то смутное чувство внутри подсказывало мне, что я с этой задачей справлюсь лучше, чем постоянно пьяный, насквозь пропитый командир.

— Говорит лейтенант Мясников. Подать мощность на маневровые двигатели, — приказал я через интерком. — Корректирую орбиту.

— Есть подать мощность, — глухо отозвался дежурный.

— Скрепка, дай координаты цели, — запросил я.