Лейтенант космического флота
Шрифт:
Остаток пути я провёл рядом с ним, на мостике, одновременно и контролируя его, и поддерживая, на случай, если вдруг что-то пойдёт не так. Очень скоро он научился игнорировать моё присутствие, и когда мы приблизились к станции Верной на половину светового года, он без команды начал снижать скорость. Я покосился на него, но ничего не сказал. Собственно, он всё сделал правильно, я просто не успел подать команду.
Из гиперпространства «Сегежа» вынырнула далеко за пределами поля тяготения местной звезды, жёлтого карлика. К счастью, станция «Верная» располагалась на самой
— Даю импульс, — предупредил старик.
Субсветовые двигатели включились ровно на четыре секунды, этого хватило как раз для того, чтобы направить корабль к станции. Вместо мрачной тьмы гиперпространства перед нами теперь раскинулась бескрайняя россыпь звёзд, на фоне которых станция выглядела маленькой песчинкой. Если бы не помощь корабельных систем, я бы и вовсе не увидел её.
Стыковка прошла штатно, старик отлично знал своё дело.
— Я в объяснительной укажу, что из-за тебя график полётов сорвал, понятно? — проворчал он напоследок.
— Пиши что хочешь, мне без разницы, — сказал я.
Назначение на «Гремящий» открыло во мне удивительную способность абсолютного пофигизма. Хуже ведь уже быть не может. Вернее, может, но вряд ли будет.
Грузовик понемногу готовился отчаливать, проходил предполётную подготовку. И моё прибытие стало для его команды сюрпризом. Разумеется, не самым приятным.
— Лейтенант… Новенький, да? — хмыкнул капитан «Двины-14/22:07», небритый неприятный тип с рыбьими глазами и двойным подбородком.
Его люди поглядывали на меня, как на одного из малолетних восторженных кадетов, грезящих космосом.
— Лейтенант Мясников. Назначен на малый эсминец «Гремящий», — сказал я. — Обязан прибыть туда в течение… Сорока восьми часов.
Капитан присвистнул.
— Жёстко вас… Ну, добро пожаловать на борт, лейтенант, — развёл он руками. — Капитан Сорокин, к вашим услугам.
Сложившаяся традиция именовать командиров кораблей «капитанами» вносила некоторую путаницу. Воинское звание капитана не имело почти ничего общего с этими космическими одиночками, которых одно время пытались звать шкиперами, но это слово не прижилось. Вот и выходило, что флотский капитан мог командовать, например, только ротой десантников, а торговый капитан — водить собственный грузовик и командовать только дронами-погрузчиками.
— Благодарю за гостеприимство, кэп, — сказал я, хотя мне этот Сорокин не понравился с первого же взгляда.
Была в нём этакая хитринка, замешанная на чувстве собственного превосходства. И я готов был поспорить, что этот тип возит в своём трюме помимо официальных грузов типа медикаментов или руды ещё и что-нибудь запрещённое вроде наркотиков или ксенофауны. Но это, разумеется, не моё дело, так что я спокойно прошёл в предоставленную мне каюту, такую же тесную, как и на «Сегеже». На большее я рассчитывать и не мог. Мало того, что это обычный транспортник, так ещё и я еду бесплатно. Вернее, за счёт государства, которое весьма неохотно выплачивает капитанам их заработок за перевозку моих девяноста килограммов.
Первые восемь часов пути я проспал, понимая, что лучше бы перед
Вместе с капитаном их было восемь, и их рожи больше напоминали мне не грузчиков-работяг, которых в космосе на каждой станции сотни и тысячи, а каких-то контрабандистов или пиратов.
— Доброго утра, — пожелал я, наливая себе эрзац-кофе из кухонного распределителя и усаживаясь за стол.
— И вам, лейтенант, — сказал капитан.
«Двина» шла в гипере, и размеренное гудение ускорителя успокаивало и убаюкивало. Так что я пил горький и крепкий эрзац-кофе, чтобы немного взбодриться.
— А чего все в скафандрах? — спросил я наконец.
— В полёте всякое бывает, — хмыкнул один из техников.
— Так в гипере же, — не понял я.
Разгерметизация корабля в гиперпространстве — смерть. Независимо от того, в скафандре ты или в одних трусах.
— На выходе из гипера всякое бывает, — пояснил другой.
Место прибытия корабля можно вычислить, и на этом строится множество тактик космического боя. Но мы, вроде как, шли в мирную систему. Да, в жопе мира, да, номерную. Но мирную и принадлежащую Империи. А Империя не терпела пиратов на своих границах.
— А скоро выходим? — спросил я.
Капитан Сорокин бросил взгляд на наручные часы. Механические, архаичные, древние. Такие носят те, кто боится попасть под электромагнитный импульс и остаться без электроники. Не удивлюсь, если у него и половина систем корабля дублируется механикой и лампами.
— На двадцати тысячах идём… Полчасика ещё где-то, — пожал он плечами. — Жуйте скорее, ребятки, скоро за работу!
Я отхлебнул кофе, поглядывая на этих крепких и плечистых парней, каждого из которых проще было представить с пушкой на плече, нежели с ремонтным набором или тому подобным. Да и скафандры у них больше напоминали десантные. Не военные модели, но что-то похожее. С металлическими вставками и улучшенной системой жизнеобеспечения.
Мне вдруг подумалось, что я на самом деле ничего не знаю о том, как живут люди на фронтире, на дальних рубежах Империи, где власть матушки-императрицы не так сильна, как в центральных системах. Мой кругозор был ограничен Старой Землёй и Новой Москвой, больше я толком нигде и не бывал, если не считать коротких учебных полётов и командировок. Я и впрямь всего лишь сопливый выпускник Академии.
Но я не считал, что не способен влиться в эту жизнь. Наоборот, я был уверен в своём успехе, даже при том, что назначение на «Гремящий» — это фактически ссылка. Я был полон энергии и сил, чтобы изменить своё положение, и любыми способами добьюсь своего. Или я не Алексей Мясников.
Из кают-компании все начали выходить один за другим, капитан вышел последним. Перед тем, как закрыть дверь, он обернулся ко мне.
— Советую надеть скафандр, лейтенант. Или закрыться в каюте, — сказал он. — А лучше и то, и другое.