Либерия
Шрифт:
У меня не было денег, а то обязательно бросил бы ему что-нибудь в эту корзину.
Затем музыканты заиграли тревожную тему. Эби отбивал на барабанах драматичную дробь, а клавишник взял один протяжный трагичный аккорд. Проповедник широко расставил ноги, воздел руки кверху и громогласно воскликнул:
— Пришло время исцеления! Подходите ко мне, дети мои! Ты, иди сюда!
Проповедник положил левую ладонь на лоб стоявшей неподалеку девушке, а правой с силой ударил по ней. Девушка оцепенела и стала заваливаться назад, ее подхватили другие прихожане. Проповедник двинулся вдоль
"Исцелив" таким способом несколько десятков прихожан, проповедник воскликнул:
— А теперь, братья и сестры, поднимем руки к небесам для общей молитвы!
Музыканты заиграли экстатичное, постепенно ускоряющееся рэгги. Все подняли руки кверху и стали скандировать: "Аллилуйя! Иисус, спасибо тебе!" Подхваченный волной общего праздника, я тоже поднял руки. Здесь происходило что-то живое и настоящее...
В этот момент меня ослепила вспышка света. Невдалеке стоял африканец с гигантским винтажным фотоаппаратом, объектив которого был направлен в мою сторону. Возможно, я был первым белым, который пришел в эту церковь, и они хотели запечатлеть этот исторический момент. Мне было все равно... Искупаться в океане мне сегодня не удалось, но к абсолюту я все же прикоснулся.
ГЛАВА 10
Мой самолет плыл сквозь хлопья белых облаков. Подперев подбородок кулаком, я задумчиво глядел в иллюминатор на безбрежное море из сверкающей на солнце белоснежной ваты и чувствовал удивительную легкость и душевный покой.
Вдруг о стекло прямо перед моим лицом с размаху ударилась черная ворона, сразу превратившись в кровавый мякиш и разбрызгав вокруг себя паутину из красных капель. Вскрикнув, я испуганно отпрянул в сторону.
В этот момент самолет сильно тряхнуло, потом еще и еще, с каждым разом все сильнее и сильнее. Затем где-то рядом раздался взрыв, и самолет стал с оглушительным ревом падать вниз.
Оглянувшись по сторонам, я с ужасом увидел, что в креслах вокруг меня сидели только трупы на разных стадиях разложения. Некоторые умерли совсем недавно, и лишь восковой цвет кожи и неподвижные глаза свидетельствовали об их смерти. У других кожа уже начала расползаться, открывая взгляду гниющую плоть, полную копошащихся червей. Третьи давно превратились в гладкие, изящные скелеты; от тряски самолета их белые кости болтались и падали на пол с глухим стуком, как сухие ветви деревьев.
Эта сцена была настолько жуткой, что мне захотелось, чтобы наш самолет скорее столкнулся с землей. Но он все падал и падал, и это длилось целую вечность. Наконец я почувствовал сильный удар, корпус самолета стал ломаться и плющиться, как картонная коробка, и я проснулся.
Стоя прямо под моим окном, Шимон громко бранил директора охранного агентства, молотя кулаком по жестяному подоконнику.
— Ты — самый настоящий, конченый негодяй! — кричал он на Чарльза. — В военное время за такую организацию охраны тебя отдали бы под трибунал!
В моей памяти всплыли события предыдущего вечера: вернувшись из церкви, я снова долго и безрезультатно стучал в закрытые ворота. Отчаявшись, я стал подбирать с дороги камни
— Сотрудники, которые преступным образом впали в сонливость минувшей ночью, понесут суровое наказание, — запинаясь, говорил Чарльз. — Они лишатся части своей зарплаты...
— Мне все равно, сколько ты себе положишь денег в карман из их зарплаты, — перебил его Шимон. — Мне нужно, чтобы этот дом был под надежной охраной!
— У меня есть один охранник, — медленно и торжественно произнес Чарльз, — который никогда не спит на работе! Он несет службу на вилле одной очень-очень большой иностранной компании, которая недавно заключила со мной контракт. Учитывая нашу дружбу, я переведу его сюда. Сегодня ночью он будет работать у вас!
— Ладно, посмотрим на твоего супермена, — скептически сказал Шимон. — Даю тебе последний шанс. Или я расторгну контракт и не заплачу тебе ни копейки! Адьес, дружище!
Раздался громкий звук распахнувшейся двери, и Шимон вошел в дом, крича:
— Гена! Евгени! Поднимайтесь! У нас сейчас будет важная встреча! Если все пойдет как надо, то очень скоро наша компания покроется толстым слоем шоколада!
Охранник наносил воды из колодца, и я наконец-то смог смыть с себя вчерашнюю грязь и пот.
Прохладный утренний воздух вливался в открытое окно ванной комнаты. Я с наслаждением сделал глубокий вдох и почему-то подумал: "Неужели все это когда-то закончится?" Мне вдруг стало очень жалко себя, всех людей и вообще все живое, захотелось лечь на пол, обнять руками колени и тихо оплакивать неминуемую гибель всего сущего: живых организмов, планеты Земля, Вселенной. И написать об этом трагичную песню, полную надломов и диссонансов — которая заставит всех, кто ее услышит, сотрясаться в рыданиях...
Намыливаясь, я прислушивался к парящим в пространстве звукам своей новой песни. И не сразу услышал громкий стук в дверь ванной.
— Евгени, ты тут? — кричал Шимон, дергая ручку двери. — Ты в порядке?
— Да, да! — торопливо ответил я, поливая себя водой из ковша. — Конечно! Я скоро!
— Я извиняюсь, что отвлекаю тебя от принятия душа, но гости уже здесь, и нам очень нужен переводчик. Крайне важно, чтобы Гена понял суть разговора. Мы тебя очень ждем!
*******
В гостиной на диване сидели двое мужчин и женщина. Все трое были почтенного возраста и полного телосложения, что в Либерии говорило об определенном достатке. Они были одеты в традиционную африканскую одежду — пестрые просторные рубашки. Мужчина, который сидел посередине, носил странный головной убор, похожий на цветастую пилотку. Низкий и мягкий диван изрядно просел под внушительным весом гостей, и над столом виднелись только их плечи и головы.
Я, как обычно, растерялся при виде незнакомых людей. Смущенно кивнув гостям, я споткнулся о собственную ногу и чуть не повалился на пол.