Лица
Шрифт:
Теперь она смотрела на него с полированного столика — сама Мадонна, бесценная женщина.
Ее глаза манили. Бернард чувствовал, что она зовет его, обещает любовь и вечную верность, если он сделает ее своей. И бизнесмен вставал с кресла и приближал свои губы к ее, нарисованным.
— Моя истинная любовь, — шептал он. — Из всех женщин я верю только тебе.
Он пострадал за нее, как страдал ее Сын,завоевал место рядом. Всеостальное не имело значения. Пред золоченым
От отца Пел направился в аэропорт и оттуда позвонил Жени. Сказал, что садится в самолет и через полтора часа будет в Бостоне. Жени встревожилась, понимая, что неожиданный визит может означать плохие вести.
— Я по тебе соскучился. Вот и все, — успокоил ее Пел. — Образцовая студентка медицинской школы заслуживает свободного вечера.
Жени рассчитывала проработать трудную главу из учебника по физиологии. Но Пел звонил из Ла Гардиа, почти на полдороге к ней, и у нее не хватило решимости попросить его не приезжать. Они были обручены, а жених имел право на внимание невесты.
Жени повесила трубку, мысленно выбирая наряд для ужина в «Ритце» и предвкушая вкусную еду и встречу с Пелом. И вдруг поняла, что никогда не скучает по нему так, как должна бы скучать невеста по будущему мужу. Слишком много было забот в Гарварде.
По дороге в такси она с недовольством думала о себе: слишком уж она практичная, слишком привязана к своему делу и совершенно лишена романтических порывов, заставляющих Пела бросить работу и лететь, чтобы поужинать с ней.
Она поднялась в его номер, все еще разрываясь между противоречивыми чувствами: удовольствием от предстоящего вечера и раздражением при мысли о незавершенной работе. И чтобы скрыть сомнения — улыбнулась нарочито широко, обнимая будущего мужа.
Но когда через несколько минут Пел сообщил ей о причине своего приезда, Жени больше не притворялась.
— Он явился прямо в твой кабинет? — ужаснулась она.
— Ты его знаешь? Слышала это имя?
Жени покачала головой.
— Может быть, вспомнишь по описанию? Глаза, как незаполненные чеки? Это тебе ни о чем не говорит?
Она снова покачала головой.
— Я тебе говорила, мне казалось, что за мной следят. Но ты решил, что это Советы. Мы оба так думали. Через меня они хотели что-то выяснить про отца.
— Да, так я и полагал. Но Занзор утверждает, что его нанял Мерритт, — Пел забрал подбородок в кулак. — Может быть, Занзора наняли для твоей защиты. Но почему именно его? Такого человека, как он? Если бы он был простым телохранителем, его информация не стоила бы двадцать тысяч долларов.
— Двадцать тысяч!
— Извини, — Пел вспыхнул. — Это совершенно неважно.
— Он запросил с тебя двадцать тысяч? За что?
— За сведения, — беспомощно ответил Пел. — Он не собирался говорить Жени о деньгах.
— Какие сведения? — голос
— О тебе. О том, что произошло между тобой и Мерриттом.
— А почему ты не спросишь у меня?
— Не знаю… Ведь ты не говорила… Я не был уверен…
Жени вздохнула, собираясь с силами.
— Не хотела делать тебе больно. Я была расстроена. Нет, это не то слово — просто в ужасе.
— Жени, — Пел обнял невесту, губы скользнули по ее лицу.
Она мягко отстранилась.
— Слушай, Пел. То, что я расскажу, причинит тебе боль, но дольше я оберегать тебя не могу.
Он кивнул и сел на диван, чтобы она могла свободнее говорить.
— В день после Сониных похорон Бернард попросил меня зайти в библиотеку… — несмотря на решимость рассказать Пелу все, слова выговаривались с трудом. Но Пел не придвигался к ней, не касался ее, и Жени, запинаясь, продолжила свою исповедь. Голос вознесся на верхние ноты и задрожал, когда она заговорила, как опекун попытался ее изнасиловать, как ее охватила паника, как на пол упала икона, а она, нащупав длинную лестницу, свалила ее на голову Бернарда. Кровь, ужас, что она его убила.
Закончив рассказ, она уронила голову на грудь и закрыла лицо спасительными ладонями. Пел притянул ее к себе, и Жени не увидела, как меняется выражение его лица: сначала на нем отразилась яростная ненависть к Бернарду, потом тот же ужас, что испытала она сама, и наконец — желание утешить, заставить забыть все, что она перенесла без его защиты.
Но она угадала его чувства и заговорила:
— Ничего не поделаешь. Придется оставить все, как есть.
— Но он пытался тебя изнасиловать!
— А я его чуть не убила. И он не выдвинул никаких обвинений.
— Он и не мог. Ты действовала в порядке самообороны.
— Да. Но в комнате были только мы двое. И никаких свидетелей.
— А Григорий?..
— Подоспел позже, когда все было кончено. Он видел только то, что его хозяин чуть не истек кровью. К тому же все произошло на следующий день после похорон его жены. Даже если бы он и захотел свидетельствовать в мою пользу, ему бы не дали это сделать, сочли бы ненадежным. Оставим Григория в покое. Он и так уже настрадался. Я не хочу, чтобы он потерял работу. Пусть все останется, как есть, — подтверждала Жени свое решение. — От взаимных обвинений никому не станет легче, — освободилась из спасительного круга его рук и села. — Я рада, что теперь ты все знаешь, Пел. Я очень боялась рассказывать, боялась последствий.
— О чем ты говоришь, Жени?
— Боялась, что, прикасаясь ко мне, ты каждый раз будешь об этом вспоминать, — призрачная улыбка появилась на ее губах. — Как буду помнить об этом я…
— А ты помнишь?
— Должно пройти еще время, — призналась она. Но сама Жени уже надеялась избавиться от физической скованности, которую испытывала после случая в библиотеке. В первый раз, как после этого она с Пелом любили друг друга, ей показалось, что освободится быстро. Но теперь понимала, что только постепенно. С помощью Пела преодолеет страх и отвращение и снова станет нормальной женщиной.