Лич, который взрывает воздушные замки
Шрифт:
Взмах этой деревяшкой снёс голову следующему оборотню, замахнувшемуся на праведного президента бронзовым боевым молотом. Да как он посмел?!
Уклоняюсь от копейного тычка и вертикальным взмахом разрубаю древко, что стоит мне одного обсидианового лезвия, не пережившего нагрузки.
Следующим вертикальным ударом я разделяю череп копейщика на две неравные части, после чего забираю уже не нужное ему древко копья себе.
— Н-на, с-сука! — тычком древка протыкаю я грудь оборотня-дубиноносца.
Древко
Рвусь к оборотням и пробиваю одному из них грудину кулаком. Хватающим движением вырываю ему сердце и с наслаждением откусываю от него кусок, параллельно лишая жизни бурого оборотня, отчего-то решившего, что я слишком занят.
Альбедо уже, если сравнивать даже с цитринитасом, для меня совсем не ок, как недозревшее яблоко, но если надо, то можно брать и можно есть.
Очередной удар макуахуитля разрезает глотку очередному оборотню, но затем мне на спину накидывается какая-то шустрая хуйня, которую я убиваю «Иглой Смерти» через плечо.
Снова бью нового оборотня мезоамериканским оружием, удар приходится в череп, но оружие даёт сбой и ломается в районе рукояти.
«Сраные китайс…» — появляется у меня мысль. — «Ах, блин… Сраные майянские производители!»
Уворачиваюсь от яростного броска здоровенного оборотня и вцепляюсь обеими руками в секиру, которой пытался от меня защититься другой оборотень.
— Отдай, сука! — проревел я ему в морду. — Мне надо!
Мощно въезжаю ему по морде с головы, после чего забираю секиру из цельной бронзы и сразу же срубаю голову ошеломлённому ушлёпку.
Апперкот под челюсть кинувшемуся на меня во второй раз оборотню, после чего удар секирой в грудную клетку шерстяной мрази, посмевшей проткнуть меня копьём.
Лезвие секиры надёжно застревает в грудине, но я не теряюсь и с усилием поднимаю эту тварь на топоре.
Держу его над головой и внимательным взглядом рассматриваю окружающих меня оборотней, не рискующих бросаться в атаку. Боятся, суки.
— Ну? — спрашиваю я. — Кто на новенького?!
Теряю терпение и рывком запускаю тело мёртвого оборотня в его ещё живых собратьев. А следом и серию «Кристаллов Смерти».
Кристаллики в очередной раз доказывают свою ультимативность — они разлетаются смертоносными осколками, некоторые из которых впиваются даже в меня.
Оборотни кидаются в вынужденную атаку, но уже одновременно.
Двоих я срезаю секирой, но остальные наваливаются.
Начинается перебранка на земле, где я начинаю с усилием отщипывать от оборотней клочки плоти — дури у меня хватает и не на такое!
Вижу перед собой чью-то глотку — впиваюсь в неё зубами и вырываю кусок плоти. Моё лицо заливает насыщенной альбедо оборотничьей кровью.
Щипками вывожу из строя всех, до кого могу дотянуться. Мои окровавленные
Наконец, чувствую, что тела надо мной больше не сопротивляются.
Выбираюсь из-под завала и оглядываюсь.
Последний выживший оборотень исчез в дверном проёме, а это значит, что мы остались с гуру наедине.
— А теперь я займусь тобой… — перешагиваю я через тела. — Иди сюда, шлюха ты престарелая.
Морщинистое лицо гуру не выражает никаких эмоций, он сидит на полу и медитирует. Ну или чем там занимаются эти гуру?
Пока неспешно иду к нему, подбираю нормального качества каролингский меч — как он сюда попал вообще? Насколько я знаю, индусы живут в настоящей жопе мира, до которой добираться заебёшься…
Ах, мы же уже выяснили, что у них есть прямые порталы в рамках этого мира!
Поднимаю с утоптанной земли кусок черепицы и кидаю его в гуру, чтобы привлечь внимание.
— Эй, пидор! — обратился я к нему. — Я занятой лич, вообще-то! Давай быстрее, блядь! После твоего убийства у меня по расписанию ванна!
— Белый варвар… — открыл глаза гуру.
— О, а эта обезьяна говорит на латыни! — констатировал я с удивлением. — Ну-ка, ебани-ка ещё чего-нибудь!
— Сама Сансара привела тебя сюда, — произнёс гуру. — Мы с тобой не враги, но стали ими по Её воле.
— Ты это к чему? — поинтересовался я, вытащив из внутреннего кармана своих лохмотьев окровавленный платочек. — Ох, блин…
Вытираю кровь с лица платочком, после чего помещаю его обратно.
— Твой путь предрешён, раб Сансары, — произнёс гуру.
— Готов к смерти? — спросил я у него. — Мне кажется, что сейчас самое время для трека Томояши Хотея — «Битва без чести и милосердия». Ах, кстати…
Вытаскиваю из кармана моих изорванных брюк смартфон и открываю плейлист. Гуру сидит без движения, а я ищу нужный трек.
— Да где же он… — бормочу я недовольно. — А, вот!
Начинает играть интро.
Тут одно из человеческих тел на земле оживает, начинает орать и даже вскакивает. Недобиток остался…
Этот бедолага, до этого получивший удар моим кулаком, выпустившим ему кишки, вскочил и кинулся на меня.
Перехватываю его ладонью левой руки за лысый череп.
— Т-с-с… — приложил я смартфон к губам и сжал левый кулак.
Череп индуистского монаха хрустнул и лопнул, как яйцо под каблуком кирзового сапога. Вытираю ладонь о свои окровавленные лохмотья, что нисколько не помогает, после чего иду прямо на гуру.
Гуру вскакивает с места и сразу же атакует.
Молниеносные удары кулаками в грудь не наносят мне ущерба, я пытаюсь схватить его за плечо, но он уклоняется. Я наношу ему удар кулаком в живот, но видимого эффекта это не даёт.