Личная жизнь адвоката
Шрифт:
– Слышь, Лидка, – ерничали они. – А когда свадьба?
– Не ваше дело, – бурчала себе под нос женщина. Она молила только о том, чтобы богатей бросил ее раньше, чем ее дочь успеет забеременеть. Ясно ведь, что от таких «золотых мальчиков» никаких алиментов не дождешься. В лучшем случае кинет денег на аборт, а там хоть трава не расти. Искалечит девке и душу, и тело и укатит на своей тачке в поисках новых приключений.
Ева рассказывала ей, что он познакомил ее с родителями. Это можно было принять за хороший знак, только Лида в чудеса не верила.
– Мама, Артем мне сделал предложение! – воскликнула Ева как-то раз, кидаясь матери на шею. Ради такой новости она даже пришла к ней на работу в дом Мерцаловых. Девушка не могла терпеть до вечера. Ее буквально распирало от гордости. – Гляди, он даже подарил мне кольцо.
Лида недоверчиво разглядывала кольцо на руке дочери. Она тщетно искала какой-то подвох. Что ему нужно, этому красавцу? Неужели он и в самом деле решил жениться? Это было невероятно. Это не укладывалось в голове.
– Ты уверена, что верно поняла его слова? – спросила мать.
– Мама, ты в своем уме? – оскорбилась дочь. – Слава богу, он – не английский баронет, а русским языком я владею в совершенстве.
– А что сказали его родители?
– Мы что, живем в Средневековье? Кто сейчас спрашивает родителей?
Лида была с ней не согласна. Но радостное нетерпение дочери, кольцо на ее пальце все-таки заставляли верить, что все происходит в реальности.
– Ну, будь по-твоему, – улыбнулась она. – Значит, будем готовиться к свадьбе.
Ни Лида, ни Ева тогда не подозревали, что история о Золушке могла быть списана с реальных событий. Но им трудно было предсказать повороты сюжета. Кто же знал тогда, что свадебное платье невесты так и не будет куплено, а вместо роскошного особняка Еву ждет холодный казенный дом с нарами…
Глава 10
Милица Андреевна поставила на тумбочку пакет с апельсинами и внимательно оглядела мужа.
– Боже мой! Ты выглядишь ужасно, – произнесла она.
На самом деле все было не столь плохо. Конечно, за долгие дни болезни профессор исхудал. Под его глазами залегли серые тени, а кожа на щеках приобрела болезненный землистый цвет. Зато в его самочувствии наметился существенный прогресс. Он вышел из забытья и стал способен реагировать на происходящее. Так, он уже следил глазами за медсестрой, односложно отвечал на вопросы и, когда в палату зашла его жена, сразу же ее узнал. На его лице появилось угрюмое выражение недовольства. Он даже прикрыл глаза, чтобы ее не видеть.
– Ну, же, Антон, – нетерпеливо сказала Милица. – К чему эти детские игры в жмурки? Я же вижу, что ты меня узнал. Никак не могу взять в толк, за что ты на меня дуешься.
Упрямое выражение не исчезло с лица профессора. Он давал ей понять, что ничуть не рад встрече. Но Милица Андреевна не была бы самой собой, если бы позволила себе обидеться. Обиды, истерики и слезы – обычный арсенал женских слабостей – она не использовала никогда в жизни. Вот и сейчас вместо того, чтобы гордо
– Артема не вернуть. Он мертв, – сказала она, прекрасно осознавая, какую пытку причиняет сейчас своему мужу и самой себе. Она все еще не могла смириться с утратой.
Антон Алексеевич сильно зажмурил глаза. Он был бы рад провалиться в ту кромешную мглу, из которой он совсем недавно выплыл. Он не был благодарен врачам за их усилия. Было бы лучше, если бы они позволили ему умереть, отправиться туда, где находился сейчас его сын.
Из-под ресниц выкатилась слеза.
– Уйди, – хрипло попросил он.
Но Милица Андреевна сделала вид, что не слышит его просьбы.
– Артем мертв, – повторила она безжалостно. – И мы должны научиться жить с этим. Мы не виноваты в том, что произошло.
– Виноваты.
– Я знаю, о чем ты сейчас говоришь, – вздохнула она, беря его за руку. Рука профессора дернулась, но он еще был очень слаб, чтобы противостоять жене. – Я чувствую, что должна была оградить Артема от этой девицы. Да и ты тоже… Она явилась в наш дом, пользовалась нашими деньгами. Она доила нашего мальчика, получая от него подарки и развлечения. Она украла кольцо твоей матери, ты не забыл?
Она наклонилась к профессору.
– Как ее зовут? – спросил он через силу. – Я забыл, как ее имя.
– Да какая разница, как ее зовут, – с досадой произнесла Милица. – Для меня она всегда будет мерзавкой… Она даже не пыталась сделать вид, что влюблена в него. Помнишь, она, глядя нам в глаза, сказала, что ее интересует выгодное замужество? Наш мальчик только смеялся, полагая, что она шутит. Он уже тогда был опутан ее чарами. Знаешь, мне кажется, она – ведьма… Да-да. Чем еще объяснить это наваждение?
…Милица Андреевна всегда была женщиной практичной, лишенной всяческих предрассудков. Но когда ее сын связался с Евой и растворился в этих отношениях почти без остатка, она начала верить в привороты и прочую ворожбу.
– Артем, но она же даже некрасивая, – говорила Милица, стараясь до него достучаться. – Что ты в ней нашел? Рыжая… Она мне напоминает бесстыжую мартовскую кошку.
– Нет, мам. Она великолепна, – говорил сын, мечтательно прикрывая глаза. Мать могла отдать голову на отсечение, что он сейчас воображает ее голое тело.
Милица Андреевна гадала, что в этой рыжей девице его так сильно влечет. Странное очарование порока? От Евы веяло дикой необузданностью, страстностью, какой-то первобытной сексуальностью. У нее была походка кошки и откровенный взгляд, от которого мужчины глупели.
– Ну, не знаю, – говорила она. – Но Жанна Лисовец кажется мне куда привлекательнее, – сын даже не открыл глаза. Похоже, идеальная Жанна его воображение не воспламеняла. – Она хорошенькая, умная. С ней ты можешь появиться в любом обществе. Тебе не придется за нее краснеть. Ты меня слышишь?