Личная жизнь шпиона. Книга вторая
Шрифт:
– Наша контора из боевой машины незаметно превращается в бумажную пирамиду, – изрек он. – Мы обросли целой армией бюрократов, золотыми мальчиками, которые идут к нам, чтобы поехать за границу, в богатую капиталистическую страну. Теперь чихнуть нельзя, не согласовав этот чих у десяти разный начальников. Результат нашей работы не конкретные дела, а рапорты, донесения стукачей, расшифровки допросов и телефонных разговоров. Эту макулатуру никто не читает, хотя мы наняли тысячу аналитиков, бывших оперативников или агентов из заграничных резидентур в звании полковников, даже генералов. Но для них аналитика – темный лес, а по деньгам – добрая прибавка к персональной пенсии. Они просиживают на
– Ну, не всех… Есть же Андропов. Пока он жив, КГБ будет развиваться. Говорят, если умрет Брежнев, Андропов займет его место.
– У Андропова и сейчас реальной власти больше, чем у Брежнева. Зачем ему лишняя канитель со стариками из Политбюро? Он полгода проводит в больнице. В обнимку с аппаратом гемодиализа.
– Иван Андреевич, вы знаете, кто написал письмо? – спросил Орлов.
– Скажу… Только не забывай: ты об этом не спрашивал, а я не отвечал. Итак, ты хочешь знать: Разин написал или не он? Мой ответ – не он. Разин не мог знать того, что знает автор письма. Я догадываюсь, почти уверен, кто автор. Это один американец, долгое время он работал на нас. Но загвоздка в том, что этот парень, по официальной информации, пару-тройку месяцев назад погиб. Разбился на машине. А потом, после катастрофы, целый месяц в речке плавал. Разин того человека не знал, никогда с ним не встречался. Значит, существует еще один человек, который привез письмо в Москву и пытался выйти на Пельше. Мы его найдем. Надеюсь, Маргарита нам поможет.
– Автор анонимки и вас оговаривает, и генерала Деева…
Колодный плеснул в стаканчик рома и протянул Орлову, тот выпил и захрустел сухим печеньем.
– В анонимке нет обвинений в мой адрес, – сказал Колодный. – Я не увидел там ни своей фамилии, ни генерала Деева. А то, что наговорил этот клерк, – просто бред нездорового человека. Видимо, этот малый злоупотреблял алкоголем. Дело зашло так далеко, что наметились необратимые изменения психики. Всерьез эту анонимку никто не воспримет. Какой-то огарок из печки без начала и конца. Просмотрят по диагонали и спишут в архив. Да, во время допроса я представился и показал Бестужеву удостоверение. Он запомнил фамилию и стал склонять ее на разные лады, проклиная и обвиняя меня во всех смертных грехах… А потом бросился с кулаками. Пытался бежать. Трое оперативников едва остановили. Ведь так было дело?
– Да, именно так.
Они сидели до тех пор, пока из арки не вышел пожилой мужчина в длинном пальто и молодой человек с чемоданчиком. Орлов подошел к ним, коротко переговорил и вернулся.
– Все в порядке, – сказал он. – Можно по домам. Скоро пришлют машину, увезут тело. И свяжутся с семьей покойного.
– Чего он сказал по делу?
– Судя по первичному осмотру, смерть ненасильственная. Видимо, сердце было слабое.
Обыск в квартире Маргариты Докучаевой провели спустя четыре дня после смерти референта Бестужева. Колодный приехал, когда техники уже вскрыли замок и обыскали полквартиры. Он прошелся по комнатам и кухне, надеясь наткнуться на пишущую машинку. Заглянул в шкафы, тумбочки, залез на антресоли, но ничего интересного не нашел. Только ненадолго задержал взгляд на книжном шкафу, где стояли «Доктор Живаго» Пастернака, «Лолита» Набокова или еще какая-то запрещенная литература.
Он вышел на балкон с сигаретой, стоял и думал. Вот уже две недели, как его докладная записка, где он просит установить прослушку квартиры Докучаевой, лежит на столе начальника соответствующей группы. И будет там лежать еще пару недель, хоть до Нового года. Получив эту бумагу, из главка
А ведь все могло сложиться иначе, если бы не ремонт, не эти хозяева… Он еще постоял на балконе и уехал, решив не дожидаться Виктора Орлова. Все равно сегодняшний обыск – это пустая потеря времени.
Глава 6
К ночи раздался звонок из первого главного управления КГБ, офицер сказал, что завтра в первой половине Разина хочет видеть генерал Павел Ильич Деев. Разин записал незнакомый адрес на пачке сигарет и положил трубку.
На следующее утро он доехал на метро до станции Площадь Ногина, прошел вниз по Старой площади, проехал пару остановок на троллейбусе. Поплутав по лабиринтам переулков, сбился с дороги и, сделав лишний крюк, все-таки оказался перед старым домом, на подъезде которого висела неприметная табличка с золотыми буквами Трансэнергоэкспорт, под ней – решетка переговорного устройства и кнопка, похожая на квартирный звонок.
Переулок оказался тихим, движения почти не было. В десяти метрах от подъезда стояли «жигули» девятой модели, в салоне скучали два крепких парня. Загудел зуммер, огромная дверь приоткрылась. Разин оказался в полумраке подъезда, лестница наверх загорожена деревянными щитами так, что ей нельзя пользоваться. Налево деревянная дверь, пыльная, будто ее не открывали уже полвека, без ручки и без номера. Направо дверь новая, обитая дерматином, на стене такое же переговорное устройством с кнопкой.
Открыл мужчина в скромном костюме, он пропустил гостя в прихожую, полутемную, с высоким потолком. Сел за стол, проверил паспорт и служебное удостоверение, что-то записал в журнале с пустыми незаполненными страницами и протянул самописку, расписаться. Если судить по этой амбарной книге, Разин тут второй посетитель за неделю. Появился другой мужчина, он попросил гостя поднять руки, быстро провел личный обыск и попросил оставить здесь на вахте ручку фирмы «Вотерман», похожую на холодное оружие.
Они прошли по коридору с дверями направо и налево. Наверное, когда-то здесь размещался доходный дом или гостиница, апартаменты для купцов первой и второй гильдии, не ниже. Кабинет генерала Деева напоминал жилую комнату, здесь был эркерный балкон с армированными стеклами, двойные портьеры. Кроме рабочего стола и стола для посетителей японский телевизор, мягкая мебель с диваном и даже бар, стилизованный под деревянный глобус на колесиках.
Генерал, моложавый и стройный, легко поднялся из-за стола, раскрыл объятья, словно целый век ждал блудного сына из заграницы и вот момент настал. От Деева пахло французским одеколоном и американскими сигаретами. Он был одет в темно-серый сшитый на заказ костюм, замшевые мокасины, белую рубашку и бордовый галстук. Он отступил на шаг, посмотрел в глаза гостя и выдохнул:
– Ты не меняешься. Даже помолодел. Сбросил вес и вообще… Цветешь.
Разин в ответ выдавил из себя такой же убогий комплимент.
– Но до вас мне далеко.
Деев вернулся к столу, нажал кнопку переговорного устройства, попросил принести кофе. Усадил Разина не за стол для посетителей, а на диван вроде того, что стоял в кабинете Колодного, только побольше и помягче, сам сел напротив в кресло с прямой спинкой и деревянными подлокотниками и стал разглядывать Разина, будто и вправду соскучился. Потом, насмотревшись, сказал, что после известной потасовки Разин выглядит мужественным парнем, потому что пара лишних шрамов мужчину не испортят.