Лицо для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
– Гы-ы-ы, – жизнерадостно заржал Эткин. – Вот это ты круто брякнул! Да если бы можно было не любить или разлюбить на заказ! Человек, до такой степени способный управлять своими эмоциями, во много раз превзойдет бога. Но, к несчастью, мы на подобное неспособны.
– Хочу отныне никогда не думать о ней! – как-то обреченно выкрикнул Генрих, хватая себя за горло, словно желая придушить вместе с собой и свою горькую безответную любовь.
– Хотеть не думать о ней уже означает, что ты все еще о ней думаешь! – печально покачал головой Эткин. – Я вижу для тебя только один приемлемый выход и дам тот же самый совет, что и Ульрике: пусти все на самотек. Если ничего сделать не можешь, то смирись и постарайся просто терпеливо дождаться неминуемой развязки…
– А
– Все проходит – пройдет и это, – ехидно, но с надеждой в голосе немедленно откликнулся Эткин. – Даже ночь – и та проходит. Смотри, небо на востоке начинает светлеть…
Барон поднял голову к темному небу. Наступающее утро обещало стать таким же безрадостным, как и все прочее в этом богами забытом краю. Крупные звезды, именно здесь почему-то особенно яркие и близкие, наверно, из-за чистоты и прозрачности морозного воздуха, начинали понемногу тускнеть. Серая полоска приближающегося восхода остро прорезала черную кляксу горизонта. Блеклая окружность тусклого солнечного диска медленно и лениво выплывала из-под неопрятного одеяла темно-грязных облаков.
– Гадкая земля, – брезгливо сплюнул Генрих, хмуро разглядывая сумрачное природное явление. – И небо тут гадкое, и снег мерзкий, да и само солнце какое-то невыразимо пакостное!
– Это все магия! – Эткин, сам не понимая почему, поспешил встать на защиту Края Тьмы. – Если Ледяной бог покинет несчастную землю, то когда-нибудь здесь еще зацветут сады. Это все магия, и она, кажется, усиливается… – Эткин вытянул массивную голову, чутко прислушиваясь и по-собачьи нюхая холодный ветер. Потом он резко махнул крылом, пробуждая заспавшегося некроманта: – Марвин, а Марвин, ты это чувствуешь?
Молодой маг выкатился колобком из-под теплого драконьего бока.:
– Эткин, – возбужденно закричал он, – это невероятно, но большая часть магии сейчас сконцентрировалась в одном месте, где прямо-таки бурлит! Интересно, что там происходит?
– Что бы там ни происходило, нам туда соваться не резон! – спокойно констатировал мудрый гигант. – Это даже хорошо, да и нам на руку, что все так удачно складывается. Происходящее там ненадолго отвлечет внимание Ледяного бога и даст нам возможность без помех выполнить нашу миссию.
– Заметано! – мгновенно согласился Марвин, по достоинству оценив дельное предложение дракона. – Пока твари на кого-то тратят всю мощь своей магии, мы пойдем срочно спасать княжну Лилуиллу!
– О-хо-хо-хо, идем, что ли, – обреченно простонал Генрих, уже вовсе не горящий желанием проявлять инициативу в столь щекотливом для него деле. – Похоже, я сам навязал нежеланную жену на свою дурную голову…
Дракон предусмотрительно подставил лапу, помогая друзьям взобраться к себе на спину. Его сапфировые глаза озабоченно прищурились. «Сдается мне, Холодные твари не просто так зашевелились. Что-то растревожило это гадючье гнездо. Скорее всего это наша Сумасшедшая принцесса им разборку принялась устраивать. Как бы с ней случаем не приключилось чего плохого…» – опасливо размышлял Эткин, взмахивая крыльями и плавно отрываясь от земли. Дракон и не сомневался, что по части поисков неприятностей на свою пятую точку Ульрика заметно опережала их всех и всегда отличалась в этом занятии редкостным, весьма завидным талантом!
Я выделила себе всего несколько кратких минут отдыха, ожидая, что второе дыхание вот-вот откроется. Но оно так и не открылось. Поэтому чем бы катастрофическим это впоследствии ни грозило моему и так уже основательно подорванному здоровью, но придется экстренно взять себя за шкирку и начать импровизировать. Отличное правило, что «все проблемы нужно решать по мере их поступления», выручало меня уже не раз. А посему собираем мозги в кучку и начинаем разруливать ситуацию поэтапно.
С другой стороны, это даже хорошо, если у тебя есть проблемы: значит, ты все еще жив. Проблем, как известно, только у мертвых не наблюдается. Для начала реализуем пункт первый – немедленно
Превозмогая боль в натруженных ногах и порезанных ладонях, я с трудом поднялась. Вернула кинжал и дагу на полагающиеся им места, оторвала два лоскута от подола не слишком чистой рубашки и обмотала кровоточащие ладони. Конечно, получилось не абы как удачно, но по крайней мере теперь у меня появилась слабая гарантия того, что меч в руках скользить не будет. Я бережно ощупала чуть опухшие, покрытые синяками и ссадинами колени. Ничего смертельного не обнаружилось: переломов и вывихов нет. Да, больно, да, мешает, но жить с такими повреждениями можно и, более того, даже сражаться не возбраняется. Руки и ноги сейчас для меня главное. Так, техосмотр закончен, переходим к следующему этапу.
Я прекрасно помнила, что Ледяной бог приказал отвести принца и Гельду на арену. Нетрудно догадаться, для чего. На паяцев и лицедеев они явно не тянут, магические фокусы в этих местах тоже не проходят, остается одно: ледяные твари тяготеют к зрелищам, носящим извращенное подобие гладиаторских боев, так популярных в древних цивилизациях Земли. Похоже, Ледяной бог предпочитает мыслить архаичными понятиями или просто привык именно таким образом удовлетворять свою закоренелую кровожадность. Надеюсь, пленники сумели постоять за себя и еще живы. За время нашего длительного марш-броска к храму Ледяного бога я видела только одно здание, подходящее под определение «арена». Каменный полуразрушенный Колизей в вычурном древнеримском стиле, тщательно очищенный от снега и, по-видимому, часто используемый. Я громко выругалась, пытаясь хоть немного разрядить владеющее мной раздражение. Негоже это – перед боем на эмоции переходить, утрачивать самообладание. Если Холодные твари желают зрелищного боя, то будет им шоу – гарантирую! Я наспех проверила, не разболтались ли ремни наспинных ножен с Нурилоном, и резвой рысью запрыгала вверх по ступеням, ведущим из подвала. Не снижая темпа, но оставшись никем не замеченной, преодолела прямую галерею, идущую мимо святилища бога, и выскочила на улицу.
«Вот гоблины драные! – крутилось в голове. – Эти мерзкие создания так в себе уверены, что даже охрану выставить не потрудились!»
Небо заметно посветлело, ночь постепенно уступала место сумрачному утру, если, конечно, разливающуюся по горизонту отвратительную серую дымку можно называть рассветом. Несмотря на восход солнца, мороз только усилился. При каждом выдохе с моих губ срывалось теплое облачко пара, почти мгновенно застывая крохотными кристалликами льда и сияющим бисером оседая на волосах. У меня аж в глазах на миг потемнело от подобного безобразия. Вот неудача! Не иначе как резкое ухудшение погоды есть прямое следствие заметно уплотнившегося магического поля, исходившего со стороны… Я зажмурилась, прислушиваясь к собственным ощущениям. Тонкие, остро покалывающие нервы вибрации, несомненно, распространялись от Колизея. Похоже, там собралось немалое количество детей холода, исключая самого бога, заключенного в ледяной куб. «Вот я вам сейчас устрою! – мелькнула шальная мысль. – Ату чудовищ! И все – хватит уже на этом психовать. Позлорадствовала и успокоилась, взяла нервы под контроль!» – мысленно командовала я самой себе.
Эмоциональный всплеск сразу утих, ушел, как приливная волна, уступив место холодному расчету и накаленному до белизны фону чистой, всепоглощающей боевой ярости. И я привычно побежала в неспешной манере опытного пехотинца, совершающего короткий, но важный переход, отсчитывая ритм и выравнивая дыхание. Сердце билось размеренно, приятное тепло разлилось по разминающимся, становящимся эластичными мышцам, постепенно подготавливаемым для решающего действа. Где-то там, впереди, меня ждал любимый мужчина, которому – я интуитивно это чувствовала всем своим естеством – срочно требовалась моя помощь.